Никита Аронов

Миф о единственном доноре

Как журналисты, правозащитники и даже ФСИН запутались в медицинских заключениях и поверили, что бывают люди, которым подходит только один-единственный донор крови.

«Из-за этой аномалии Саше нельзя перелить обычную донорскую кровь — ему может подойти только кровь отца, у него схожий фенотип», — написал портал Russia Today.

«Штука заключается в том, что эти обстоятельства представляют из себя смертельную угрозу для этого мальчикам. Потому что, например, его отец является единственным человеком на земле, который может быть донором крови и плазмы», — вторил в эфире «Эха Москвы» Сергей Пархоменко.

Издания с противоположных краев политического спектра поднялись в защиту трехлетнего Саши Сергеева из Новой Москвы. У него резидуальная энцефалопатия, аллергия на все на свете. А еще, как утверждали вступившиеся за мальчика журналисты, «редкая аномалия крови». Такая редкая, что единственным подходящим донором является якобы папа. Причем ребенку нужна реабилитация, а перед реабилитацией — прививка, а прививку врачи рекомендуют делать только в присутствии подходящего донора. А папа присутствовать не может, потому что находится в СИЗО и обвиняется в мошенничестве на сумму 18 млн рублей. Он раньше работал в центральном аппарате Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) и занимался госзакупками. По версии следствия, взял взятку, но вина его не доказана, решение за судом.

Новый импульс этой истории придал пост в фейсбуке адвоката Марии Эйсмонт. Его перепостили почти 500 неравнодушных людей. Последовала серия публикаций в СМИ, и лед тронулся.

То есть готовится спецоперация, в ходе которой находящегося под стражей человека отвезут куда-то и возьмут у него кровь. Добро как будто победило, но, как мы выяснили, необходимости в этом не было.

Кровь5 не могла пройти мимо такой истории. Мы делаем журнал о донорстве, а о том, чтобы у человека был лишь один-единственный подходящий донор крови, прежде не слышали. Чтобы разобраться, что это за генетическая аномалия, мы связались с мамой Саши Евгенией Садовской и получили от нее выписку, где было написано, что у ребенка «фенотип ccEE, который является укороченным». Тут имеется в виду система резус, вторая по значимости классификация человеческой крови. Люди, далекие от медицины, думают, что резус-фактор бывает только положительный или отрицательный, но на самом деле это более сложная система из трех белков. Они обозначаются буквами c, d и e — большими или маленькими в зависимости от того, какие они у конкретного человека. Самый из них заметный, чаще всего вызывающий иммунную реакцию — это d, при варианте D человеку ставят положительный резус, а при d — отрицательный. Еще в выписке Саши значилось, что «у ребенка в анализах крови при определении проскакивал фенотип ccDEE». Чтобы понять, что это может значить, я обратился за консультацией к трансфузиологам. Но те очень удивились.

Фенотип крови по резус-фактору может состоять из пяти букв: двух c, одной d и двух e. Какая-нибудь c или e может отсутствовать. Но не D или d. Потому что d — это не какой-то особый белок, а просто отсутствие белка D. Так что тут — по закону исключенного третьего — либо одно, либо другое. Но даже самый редкий фенотип не способен создать такую проблему, о которой писали журналисты.

— Ситуация, когда человеку подходит лишь один донор, невозможна в принципе. Да, бывают очень редкие группы крови, когда сложно найти донора. Но это не значит, что он один на свете. Это значит, что придется обследовать не пять, а 300 человек, — объясняет заведующий отделением трансфузиологии Центра детской гематологии имени Дмитрия Рогачева Павел Трахтман. — Но мама ребенка вас просто обманывает. Мальчика, о котором идет речь, я знаю, лично видел и своими руками обследовал, когда она обратилась к нам за консультацией. У него абсолютно стандартная, обычная группа крови, о чем и было сказано маме. Вначале она могла добросовестно заблуждаться, потому что анализ был некачественный и неверно оформленный. Но теперь она знает, что у ее сына вторая отрицательная группа, нет короткого фенотипа и не может быть никаких проблем с подбором доноров.

Когда я снова позвонил маме мальчика Евгении Садовской, та чуть не плакала.

— Я рада, конечно, что сыну подойдет много доноров, но, если честно, я в шоке. Мне никто ничего не объяснил, а я ничего не знала, я же не врач, — говорила она. И выглядела совершенно искренней — мы общались по видеосвязи.

Евгения Садовская даже послала старшего ребенка в поликлинику за медкартой брата, сделала фотографии результатов того, первого обследования, где фенотип выглядел укороченным, и отправила мне.

«При необходимости заместительной трансфузии у матери отсутствует ген отрицательного резус-фактора, — значилось в медкарте. — В качестве идеального донора крови может выступать отец ребенка Сергеев Андрей, имеющий схожий фенотип». То есть никакого единственного донора не было и в этом документе.

Евгения Садовская действительно не врач и имеет право во всем этом не разбираться. Плохо, что из стольких людей, вставших на защиту Саши, никто не спросил врачей.

А бывает ли у человека такая кровь, что найти донора действительно очень сложно? Бывает! Самый редкий пример — так называемый бомбейский фенотип в системе AB0 (той самой, которая задает четыре основные группы крови).

— Из-за отсутствия одного из белков на поверхности эритроцита эти люди фактически идеальные доноры, — объясняет Павел Трахтман. — Зато им самим можно перелить только такую же редкую кровь. В России ведут учет таких доноров, их примерно 40–50 человек на всю страну.

То есть даже тут десятки добровольцев. К счастью, их помощь бывает нужна редко. По данным Павла Трахтмана, за последние пять лет такая кровь понадобилась пациенту только один раз.