Статистика Минздрава и ряда крупных клиник по трансплантации костного мозга закрыта от журналистов. Но Кровь5 удалось проследить основные тенденции. Этих операций становится больше за счет аутотрансплантации костного мозга, число пересадок от доноров снижается. При этом добровольцы из российских регистров потихоньку замещают иностранцев.

Потребность в трансплантациях костного мозга (ТКМ) известна – порядка 5 тысяч операций в год. В декабре 2019-го директор Кировского НИИ гематологии и переливания крови ФМБА Игорь Парамонов в своем докладе назвал более точную цифру – не менее 5100 ТКМ. При этом, по словам Парамонова, за 2018 год в России выполнено всего 1696 таких операций, трансплантат получили, соответственно, 70% детей и лишь 30% взрослых. Если решить эту нехитрую систему уравнений, то получим следующие цифры (конечно, примерные).

К сожалению, более свежие цифры в НИИ гематологии и трансфузиологии нам предоставить отказались, так же как и в вышестоящем ФМБА. Минздрав и вовсе полгода игнорировал журналистские запросы. При этом официальные лица министерства регулярно обещали, что статистика будет, но чуть-чуть попозже.

Но можно посчитать число трансплантаций в России и другим способом. Ведь собственно пересадка костного мозга (не считая поиска и активации донора, доставки трансплантата и т. п.) оплачивается фондом ОМС в рамках высокотехнологичной медицинской помощи по профилю «Трансплантация». Там нам дали вполне конкретные цифры. В 2019 году фонд оплатил 1581 ТКМ, из них только 603 – от доноров (аллогенные): здесь в одну кучу намешаны и неродственные трансплантации, и пересадки от совместимых родственников, и от родственников, которые совместимы только частично. Остальные 978 ТКМ пришлись на аутотрансплантацию (аутологичную трансплантацию), то есть пересадку кроветворных стволовых клеток самому себе. Это значит, что у больного в состоянии ремиссии взяли клетки, очистили их, потом дали ему мощную дозу химеотерапии, убивающую костный мозг, и, наконец, влили собственные кроветворные клетки.

В 2017-м – 1385 ТКМ, из которых 564 – аллогенных. В 2018 году фонд ОМС оплатил 1522 трансплантации, из них 646 – аллогенных. Тут сложно не заметить, что цифры фонда ОМС получились ниже, чем в докладе Парамонова, где за 2018 год указаны 1696 ТКМ, 691 из которых – аллогенная. Но разница легко объяснима. Ведь некоторым людям пересадку делают полностью на платной основе, тут дело касается иностранных пациентов и подопечных благотворительных организаций, а фонд ОМС не привлекается. Получается, к статистике 2017 и 2019 годов тоже надо прибавить немного ТКМ за счет платных услуг. Так или иначе, рост числа трансплантаций происходит именно за счет аутологичных. Это более простая манипуляция, чем пересадка от донора, но менее эффективная.

Но обычно именно с аутотрансплантаций начинают все новые клиники. Например, в московской Морозовской детской больнице отделение трансплантации костного мозга открылось в 2018-м. И в первый год было сделано 13 трансплантаций, из которых одиннадцать аутологичные и только две – от доноров-родственников.

В мире доля аллогенных трансплантаций выше. В 2017 году на них пришлось 42% всех пересадок костного мозга.

– Порядка 70-80% донорских пересадок в западных странах, пользующихся крупными, многомиллионными базами потенциальных доноров, выполняются от неродственных доноров, – говорит Алексей Масчан заместитель генерального директора по научной работе НМИЦ имени Дмитрия Рогачева.

В России картина обратная. Даже по статистике отдельных клиник становится очевидно, что неродственных пересадок ничтожно мало по сравнению с потребностью.

Но кое-какие данные об их деятельности есть все в том же докладе Парамонова. Так, в Горбачевке в 2018 году выполнили 120 неродственных ТКМ, из них 36 – от доноров из России. В 2019-м таких операций меньше – 84, но уже для 42 из них использовали трансплантат из отечественных регистров. В НМИЦ гематологии в 2018 году провели 29 неродственных пересадок, 20 из них – от доноров из российских баз. А в 2019-м таких ТКМ уже 48, из них 30 – от россиян.

Центр имени Дмитрия Рогачева – третий по числу неродственных пересадок: в прошлом году их там сделали 39, причем для восьми пациентов доноров нашли в России. В центре охотно дают статистику за последние несколько лет. И по ней можно увидеть, что количество неродственных ТКМ там снижается, как и в НИИ имени Р.М. Горбачевой. Если в 2015 году на них пришлось 57 из 180 совершенных в центре пересадок, то в 2019-м – 39 из 225. Вместо этого растет число ТКМ от частично совместимых доноров: 140 в 2019 году против 68 – в 2015-м.

Есть данные и из менее крупных клиник. В НМИЦ имени В.А. Алмазова пять лет назад делали пересадки костного мозга только от самого пациента. В прошлом году из 160 операций 49 было проведено от родственных доноров, и пять от неродственных доноров.

В Морозовской детской больнице за шесть месяцев 2020 года, несмотря на пандемию, выполнено 33 трансплантации. Из них шесть – от генетических близнецов, три – от совместимых родственников, 17 – от частично совместимых и 7 – от самого пациента.

В НМИЦ онкологии имени Н.Н. Петрова пересадки от доноров начали выполнять только в 2017 году. Если в 2018-м там было сделано 19 таких операций и все доноры были родственниками, то в прошлом году проведены всего 16 аллогенных трансплантаций, зато две из них – от добровольцев из России. За первую половину 2020 года – девять: восемь от доноров-родственников, одна – из российского регистра.

В Областной детской клинической больнице Свердловской области с 2014 по 2019 годы выполнено 154 трансплантации. Из них 54 – от самого пациента, 12 – от совместимых родственников, 48 – от частично совместимых и 40 – неродственных. Генетических близнецов для пациентов главной детской больницы Свердловской области ищут в Германии и России. Если два года назад восемь доноров были из немецких регистров и только два – из отечественных, то в 2019-м неродственных доноров оказалось столько же, но соотношение изменилось. Теперь все поровну: пять из отечественных регистров, пять – из зарубежных. Примечательно, что один из этих доноров поступил из собственного регистра больницы, в котором состоят всего 111 человек. Получается, даже от самых маленьких регистров польза есть. Ведь совпадение донора и реципиента – это маленькое чудо, а чудеса не очень-то подчиняются законам математики.