Какова природа животных вообще и млекопитающего под названием «человек» в частности: добрая или злая? Что изначально ближе всем живым существам: вражда или сотрудничество? И как самопожертвование может быть оправдано с позиции эволюции?

Всемирно известный приматолог Франс де Вааль написал целую книгу о многочисленных примерах проявления доброты со стороны отдельно взятых обезьян, слонов, собак – мы об этом уже писали. Но все это частные случаи, единичные примеры. Далеко не каждый самец шимпанзе, например, готов усыновить чужого малыша. Но можно ли говорить об альтруизме у животных в целом? Давайте разберемся.

Как известно, основная цель эволюции заключается в передаче копий собственных генов в как можно больших масштабах. Именно к этому результату и стремятся все живые существа, от амеб до человекообразных обезьян, самыми разными способами. При необходимости самцы турнирных видов (в которых они соревнуются за спаривание) готовы даже убивать детенышей других самцов, чтобы самка снова смогла овулировать и зачать. В общем эгоистичная цель оправдывает самые неблаговидные средства.

Среди животных нет и не может быть альтруистов, готовых положить голову на благо вида. Хотя еще несколько десятилетий назад идея группового отбора, где животные жертвуют собой ради интересов группы, была популярна. Ее сторонники в качестве примера приводили колонии пчел или муравьев. Эти трудяги ради общего блага отказываются от размножения и охотно приносят себя в жертву, защищая муравейник.

Впоследствии американский ученый Уильям Дональд Гамильтон показал, что у таких насекомых, как пчелы, термиты, муравьи, единая генетическая система, которая работает как единый организм.

То есть эти так называемые эусоциальные насекомые представляют уникальный тип группы. Тогда как все остальные животные мотивированы совершенно иначе. Так что оставим в стороне муравьев, с которыми у нас не так много общего, и перейдем к другим представителям животного царства.

Свояк свояка видит издалека

Раз главная задача – передать как можно больше своих генов, то ни о какой взаимопомощи и речи быть не может? Значит, каждый сам за себя?

Нет, передать свои гены можно как самостоятельно, так и помогая размножаться своим братьям и сестрам, с которыми, как известно, имеется 50% общих генов, а значит, не преуспел сам – помоги ближайшему родственнику.

Млекопитающие активно используют эту стратегию Бёрдона, всячески поддерживая родственные связи.

Так, у приматов матери часто дают понянчить младенцев своим подросшим дочерям. В семьях обезьян-игрунок вообще размножается только одна самка, а остальные (обычно младшие родственники) выступают в роли нянек.

У многих приматов именно самки остаются в стае, тогда как подросшие самцы уходят. В результате у самок складывается устойчивая иерархия и отношения сотрудничества. Например, у лангуров, если самка защищает своего малыша от нового самца, ей охотно помогают пожилые родственницы.

У шимпанзе, наоборот, уходят половозрелые самки. В итоге родственники-самцы собираются в отряды идеальных бойцов, которые патрулируют территорию и могут организованной группой, где каждый горой за брата, напасть на самцов из соседней группы.

Не только обезьяны склонны помогать родственникам. Например, белки и луговые собачки при виде хищника издают предупреждающий крик, хотя при этом рискуют, ведь хищник, скорее всего, заметит крикуна. Так что кричат они, как правило, если рядом гуляют не просто соседи, а родственники.

Ты мне – я тебе

Итак, мы выяснили, что в мире животных каждый сам за себя, а иногда и за брата или сестру с тетей. Однако это не значит, что неродственники совсем не помогают друг другу. Многие виды действуют по принципу «ты мне – я тебе», или, выражаясь научным языком, проявляют реципрокный альтруизм. Рыбы сбиваются в косяки, а птицы – в стаи, сурикаты предупреждают об опасности других членов группы, летучие мыши подкармливают детенышей не только друг друга, но и других членов группы, которым сегодня меньше повезло на охоте. И, конечно, главный пример от наших ближайших родственников – приматов: ситематическое вычесывание друг друга.

Все эти животные действуют не ради общего блага, просто они привыкли, что подобные отношения выгодны всем. Рыбу в косяке съедят с меньшей вероятностью, птицы летят клином, и это дает возможность тем, кто в конце, экономить энергию, используя воздушные завихрения от летящих впереди.

Проявления реципрокного альтруизма встречаются только у социальных видов. При этом должна быть какая-то гарантия возврата долга. То есть никто не будет вычесывать первую встречную обезьяну – только члена своей стаи, который потом вычешет тебя в ответ.

Не то чтобы помощь ближнему доставляла удовольствие нашим братьям меньшим…

Око за око

А выгодно ли вообще быть альтруистом? Политолог Роберт Аксельрод из Университета Мичигана попросил коллег представить лучшую стратегию для так называемой дилеммы заключенного. Это умозрительный эксперимент, который подразумевает, что двух заключенных допрашивают по отдельности. Если оба будут молчать, то получат минимальный срок. Если А предаст Б, то А отпустят, а Б получит максимальный срок, – и, соответственно, наоборот. Если оба сдадут друг друга, то получат средний срок каждый.

Аксельрод дополнил условия эксперимента тем, что он может повторяться раз за разом неизвестное число раундов. Он получил множество вариантов поведения в эксперименте как от аферистов, бизнесменов, менеджеров, так и от ученых из самых разных областей. Потом написал компьютерные программы для этих стратегий и устроил парные турниры. Победила стратегия математика Анатоля Рапопорта из Университета Торонто: «око за око, зуб за зуб». Она предполагает кооперацию вначале, а далее – повторение действий соперника в предыдущем раунде. То есть в первом раунде вы выбираете кооперацию, если второй игрок тоже так делает, то вы строите гармоничные отношения дальше. Если он предает, то платите ему той же монетой. Если он вернется к кооперации, вы тоже. Если даже в моменте такой игрок окажется в убытке, то в долгосрочной перспективе выиграет с наибольшей вероятностью.

Когда про эксперимент узнали эволюционисты, они решили добавить в его условия элемент случайности, как в реальном мире. И тут выяснилось, что у данной стратегии есть слабые места. Например, в случае сбоя в передаче информации игрок А может решить, что Б его предал, хотя у того и в мыслях ничего подобного не было. Тогда А предает в ответ, Б решает, что А первый начал, и делает в свою очередь предательский ход – в итоге вся кооперация, основанная на стратегии «око за око», летит псу под хвост. Как вариант решения было предложено прощать часть предательств в зависимости от вероятности сбоев в системе.

Сапольски приводит один из многочисленных примеров широко распространенной в природе стратегии «око за око».

Вот рыбка А решает схитрить и несколько раз подряд превращается в самца. Первые раз или два Б согласна оставаться девочкой, но потом, несмотря на то что А в третий раз пораньше отрастил себе семенники, Б тоже превращается в будущего папу и терпеливо ждет, когда же у А проснется совесть и он наконец станет мамой в порядке живой очереди.

Аналогичных примеров множество. Например, летучие мыши-вампиры не кормят детенышей тех мамаш, которые, в свою очередь, сами жадничают и не делятся едой с коллективом.

Но как и когда мог быть сделан первый шаг в мире мошенников и эгоистов? Сапольски полагает, все определили случайные встречи хотя бы двух особей, готовых к сотрудничеству, которые получили конкурентные преимущества перед толпой жуликов, так что готовность к кооперации у живых организмов вырабатывалась тысячелетиями как признак, дающий его обладателю фору при размножении.

А что люди?

Человеку также свойственно отдавать предпочтение родственникам, ведь «как не порадеть родному человеку». Однако мы, в отличие от мышей, не можем отличить родную кровь по запаху. Наше разграничение на родных и нет или «своих» и «чужих» часто носит иррациональный характер. В категорию родственников могут включаться самые неожиданные представители. Например, домашние собаки…

Родственными чувствами человека, в отличие от животного, можно манипулировать и сдвигать их в ту или иную сторону. Если для нас все братья и сестры по религиозным соображениям, мы готовы усыновлять, жертвовать деньги на благотворительность, помогать. Если же есть только наши братья по оружию, а остальные – чужие «неведомы зверушки», с последними можно обходиться в высшей степени жестоко.

Люди относятся к виду со сверхразвитой кооперацией, основанной прежде всего на реципрокном альтруизме.

Однако исследование 5 тысяч людей из 32 сообществ охотников и собирателей показало, что лишь 40% членов групп являются родственниками. То есть большая часть кооперации в человеческой истории основана именно на реципрокном альтруизме, а не на родственном отборе.

Выходит, наши представления о справедливости уходят корнями вовсе не в религиозные чувства или римское право, а в мораль охотников и собирателей и еще более далеких предков-приматов. Однако сформировались эти представления, когда люди сосуществовали в маленьких группах. По мере роста общин им пришлось начать взаимодействовать с незнакомцами. Так что узкогрупповые, сформированные за миллионы лет представления о хорошем и плохом получили свое продолжение в новых условиях. Фактически люди еще продолжают учиться взаимодействовать в постоянно расширяющемся мире, где почти все не знакомы лично почти со всеми, но должны как-то с этим жить.