Иммунитет — одна из главных проблем при трансплантации костного мозга. Иммунные клетки и антитела атакуют любую ткань, которую сочтут чужеродной. Трансплантат легко может стать их жертвой. Но клеткам иммунитета и самим приходится нелегко: повзрослеть, развиться и состояться удается лишь немногим. О своей тяжелой жизни Кровь5 рассказал Т-лимфоцит, один из главных ответственных за приобретенный иммунитет.

— В нашем сообществе, занятом борьбой с инфекциями, своя иерархия. Мы, Т-лимфоциты, элита. Не хочу никого обидеть, все клетки нужны и важны, но все-таки многие коллеги занимаются черновой, примитивной работой.

Да, конечно, они первыми встречают новую заразу и первыми вступают в бой. Но быстро не значит хорошо. Часто им не удается справиться самим, и вот тогда они зовут на помощь нас, Т-лимфоциты. Мы, в отличие от них, сначала изучаем врага, а потом бьем точно в цель. А еще у нас, не в пример каким-нибудь моноцитам, прекрасная память. Победив противника в трудной борьбе, мы запоминаем все его слабые места, и если он вернется снова, победа будет быстрой и легкой. Приобретенный иммунитет — это звучит гордо. Недаром он есть только у позвоночных. А врожденный — он у любой амебы имеется.

Детство

У нашей большой семьи общий предок — костный мозг. От него пошли все лейкоциты — белые кровяные клетки. Смешное, кстати, название. Мы же бесцветные, а не белые. И от него же — эритроциты и тромбоциты, тоже мои родственники, но дальние. Помимо нас есть много разных лейкоцитов: В-лимфоциты, гранулоциты, страшные клетки под названием «натуральные киллеры», макрофаги. Вот здесь можете всех увидеть на одной большой картинке.

А я вспоминаю, как выглядел наш детский сад. Костный мозг — мягкая красная каша внутри костей. И в этой каше купаемся мы все, и старшие, и младшие, разной формы и размера. Эритроцитов больше всего — они гладкие, красные, похожи на круглые подушечки, вдавленные в центре. Тромбоциты — малыши с иголками по всему телу. Дендритные клетки с тонкими выростами, изящные, как фотомодели. А мы, Т-лимфоциты, шарики, покрытые волосками, на вид безобидные.

Все дети хотят поскорее стать взрослыми.

И только мы, вместо того чтобы наслаждаться жизнью, после детского сада отправляемся учиться.

Лицей «Тимус»

Наше учебное заведение находится в самом центре, чтобы отовсюду было легко добраться. Нащупайте у себя ключицы — две кости, которые идут чуть выше ребер от плеч к шее. Вот там, где они сходятся, только чуть глубже, он и расположен. Тимус, он же вилочковая железа. Мы в него попадаем по кровеносным сосудам. Я родился в одном из верхних ребер, так что добрался быстро. Режим строгий: пока учишься, из тимуса тебя никуда не выпустят. А на самом деле большинство моих одноклассников, Т-лимфоцитов, так никогда из него и не вышло. Не спрашивайте почему, тяжело об этом говорить.

Наше оружие — рецепторы. Но рецепторы детям не игрушка, поэтому в школу мы явились без них. Нам их раздали на месте. Рецептор — это такая раздвоенная штукенция, торчащая из тебя наружу. Вроде щупа. Ты его сам собираешь из отдельных деталек. Приходишь в актовый зал — там их на полу несколько куч. Берешь из каждой по детальке и строишь свой собственный рецептор. Детали все похожи, но на самом деле немножко разные, так что и рецептор у каждого получается свой, особенный. Мы даже играли в игру «у кого рецептор лучше». Мерялись рецепторами, так сказать.

Но скоро нам стало не до смеха. В школу берут всех, зато потом начинается очень жестокий отбор. При переходе во второй класс сдаешь зачет.

Знаете, как в инструкциях пишут: «надавливайте до щелчка». Я, когда сдавал, уже думал, не получится, но тут как раз щелкнуло. Ура! Меня подтолкнули к маленькой группе счастливчиков.

На самом деле от тебя ничего не зависит. Я уже говорил, что рецепторы у нас у всех были разные. У кого они могут соединяться с HLA, тем повезло. А что с остальными? Ничего хорошего.

Через несколько дней начался второй зачет. Тут уже сложнее. Тебе выдают много разных белков, и ты должен своим рецептором, вторым его кончиком, тыкать их все по очереди. Я тыкал, тыкал — ни разу не защелкнулось. Ну, думаю, плохо дело! А оказалось, как раз хорошо. Ведь все эти белки свои, из организма, который я должен буду защищать. Мне с ними состыковываться никак нельзя, иначе я их начну уничтожать. Я должен уметь состыковываться как раз с чужими белками.

Да, вот такая сложная штука получается: с HLA моей рецептор должен крепко соединяться, чтобы я знал, что эта клетка своя. А с ее белками — не должен. Ладно, я сам тогда не очень понял, уже потом разобрался.

В поисках работы

Кто такой выпускник лицея? Наивный подросток. Нас так и называли: наивные Т-лимфоциты. Мы разбрелись из тимуса кто куда. Делать было особо нечего. Заходишь время от времени в какую-нибудь лимфатическую железу узнать насчет работы. А там смотрят не на то, какой ты молодой, сильный и ловкий, а только на твои рецепторы.

Трудоустройство происходит как. Я, кажется, говорил: есть такие дендритные клетки вроде морских звезд. Они на самом деле примитив, из сферы врожденного иммунитета. Способности к обучению на нуле. Но надо отдать им должное, отличать врагов от друзей умеют. Это называется умными словами «патоген-ассоциированные молекулярные паттерны».

Потом как бы переваривает, разделяет его на составные части и высовывает их сквозь мембрану наружу, чтобы нам, Т-лимфоцитам, было удобнее.

И вот, повторю, заходишь ты в лимфоузел, а там куча дендритных клеток и из каждой что-то торчит. Приставил свой рецептор туда-сюда — эффекта ноль. Идешь гулять дальше.

Штука в том, что хоть сообщество Т-лимфоцитов в целом умное и умелое, каждый из нас в отдельности негибкий. Вот ты еще в лицее собрал свой рецептор, который может защелкнуться с каким-то чужим, враждебным белком, и ждешь, пока появится такой белок. Скорей всего, не дождешься никогда.

Да почти никакая. А переделать рецептор, доработать так, чтобы подошел, нельзя. Так и умрешь наивным и безработным.

Семья

И тут мне опять повезло. Я уже почти механически, ни на что не надеясь, ощупывал очередную дендритную клетку с ее дурацкими выростами и торчащими на поверхности кусками вражеского белка, как вдруг — щелк! Мой рецептор точно совпал с одним из кусочков.

Не могу описать словами, что со мной случилось.

Точно не знаю, ведь я познакомился только с его кусочком. Да какая разница! В поисках новых жертв я лихорадочно ощупывал по очереди все клетки, которые попадались мне на пути. Зараженных было множество. Вы спросите, как я об этом узнавал? Они сами мне помогали: каждая вместе с привычным мне удостоверением HLA высовывала сквозь мембрану кусочки попавшего внутрь нее вируса. Только тут я ощутил всю силу моего оружия. Мой рецептор защелкивался одновременно и с HLA, и с кусочком вируса.

Однако, как нам все время повторяли в лицее, один в поле не воин. Ровно в тот момент, когда мой рецептор присоединился к враждебному белку, я получил способность делиться: каждая половинка меня становилась новым Т-лимфоцитом, которому уже не нужно было учиться и проходить отбор, потому что его рецептор был точно такой же, как у меня.

Это был триумф — и приобретенного иммунитета, и мой собственный.

На пенсии

Когда делишься пополам, трудно понять, где ты сам, а где твой потомок. Кто-то из нас еще продолжал ювелирно подчищать зараженные клетки, а другие — почему-то мне кажется, что я был среди них, — стали превращаться в Т-клетки памяти. Таких клеток вокруг меня много: хозяин — человек немолодой, Т-лимфоциты сохранили воспоминания о многих болезнях, которые он перенес. Некоторые мои сородичи говорят, что прожили уже несколько десятков лет и по-прежнему готовы по первому сигналу броситься в бой. Сколько я проживу, не знаю. Все-таки это зависит от вида инфекции, а с коронавирусом мы встретились совсем недавно, он для нас темная лошадка. Но пока чувствую себя хорошо и на память не жалуюсь.

Иллюстрации: Юлия Замжицкая

Комментарий редакции

В записанной нашим корреспондентом истории есть натяжки и недоговоренности. Т-лимфоцит сконцентрировался на клеточном иммунитете, полностью проигнорировав гуморальный. Он ни слова не сообщил про роль В-лимфоцитов, главных производителей антител, которые участвуют и в борьбе с инфекцией, и в формировании иммунной памяти. Не рассказал про борьбу иммунитета с собственными переродившимися клетками организма. Кроме того, работа иммунной системы описана очень упрощенно.