Так вышло, что сейчас Альфреда Франсуа Донне вспоминают главным образом как человека, который первым как следует рассмотрел влагалищную трихомонаду — одноклеточное жгутиковое существо, вызывающее трихомониаз. Это обидно. Донне фактически открыл тромбоциты и первым описал лейкоз. А кроме того, дал начало новой эре в медицине, приучив коллег пользоваться микроскопом. Удивительный врач умер 7 марта 1878 года.

Донне — редкий пример поздней врачебной карьеры. Виноваты, как нередко бывает в таких случаях, родители: они мечтали сделать из сына адвоката. Альфред трезво оценил, что получить юридическое образование проще, чем пытаться их переубедить. Но, отучившись, начинать адвокатскую карьеру не стал, а вместо этого в 25 лет снова пошел учиться — на этот раз на медицинский факультет Сорбонны. Закончил в 30, уже женатым солидным мужчиной, блестяще защитив диссертацию, тема которой хорошо говорила о его пристрастии — «Исследование молекул крови, гноя и слизи, а также жидкостей глаза».

Следующие его темы в основном касались человеческих урогенитальных выделений. В них-то исследователь и обнаружил трихомонад, о чем написал в адресованной Академии наук монографии «Маленькие организмы, наблюдаемые в гнойных выделениях гениталий мужчин и женщин». Для Донне это была наука в самом чистом виде. Он не знал, вызывают ли «маленькие организмы» хоть какое-то заболевание, но тщательно зарисовал их, описал, определил, какую среду они предпочитают.

Одним глазком

Уже тогда, в первые годы работы, главным другом Альфреда Донне стал микроскоп. Донне был первопроходцем. Но тут надо объяснить. Конечно, сам по себе микроскоп был известен давно: голландец Антони ван Левенгук изобрел его за два века до Донне. И не только изобрел, но открыл с его помощью множество микроорганизмов, изучал строение человеческих тканей, первым разглядел сперматозоиды (правда, не понял, зачем они нужны). К XIX веку прибор утвердился в среде зоологов, энтомологов, ботаников, а вот врачи не считали его ни обязательным, ни даже особо полезным для своей работы.

Донне мечтал исправить ситуацию. Вдохновленный открытием трихомонады, он на свои деньги купил 20 микроскопов, организовал в лекционном зале медицинского факультета искусственное освещение и начал вести курсы по их использованию. Студенты могли посещать их днем или вечером — как кому удобнее. Но и этим Донне не ограничился: чтобы побудить окончивших курсы больше практиковаться, он изобрел складной микроскоп, который можно было носить в кармане.

А тут случилась еще одна вещь, которая очень помогла Донне. В конце 1830-х Луи Дагер представил Парижской академии наук свое изобретение — дагерротип (прототип фотографии).

И Донне, соединив вместе изобретения Дагера и Левенгука, получил возможность фотографировать то, что видел в микроскоп. Теперь в своих лекциях он использовал наглядные пособия.

Он увлекся этой новой для него жидкостью (что же удивительного, молоко ведь тоже выделение человеческого тела), изучал ее возможные замены, разработал некий «конденсатор», после которого молоко долго не кисло (к сожалению, подробностей на эту тему нет).

И очередная случайность: у маленького сына герцога Орлеанского обнаружилась непереносимость лактозы. Донне считался экспертом в области детского питания, был призван для консультации и довольно быстро подобрал маленькому герцогу диету, с которой его состояние заметно улучшилось. В награду врач получил орден Почетного легиона и вскоре был назначен генеральным инспектором медицины Франции.

Чем выше ты поднимаешься, тем с большей высоты можешь упасть. Но прежде чем жизнь стала предлагать Альфреду Донне испытания, ему предстояло сделать еще по крайней мере два открытия.

Красные и белые

С тромбоцитами, которые, как считается, открыл Донне, на самом деле мутная история. Вроде бы в микроскоп их увидел задолго до Донне Левенгук. А принцип их работы был открыт уже после смерти Донне. Скажем так: именно Альфред Донне в 1842 году, как всегда тщательно и исчерпывающе, описал внешний вид тромбоцитов. Но гораздо важнее другое его открытие.

Как-то один из коллег по фамилии Барт обратился к Альфреду за советом: у его пациентки был целый ряд странных симптомов, в том числе большая безболезненная опухоль в левой половине брюшной полости. Собственно, обращение немного запоздало, к моменту намеченного консилиума пациентка умерла. Но Донне, конечно же, попросил прислать ему образец крови женщины. И подробно рассказал в письме Барту, что обнаружил: «В крови, которую вы мне прислали, дорогой коллега, есть бросающиеся в глаза изменения. Больше половины клеток представляют собой слизистые шарики. Вы знаете, что в норме кровь содержит три типа клеток: 1) красные клетки, главные клетки крови; 2) белые, или слизистые клетки; 3) маленькие шарики (тромбоциты. — Кровь5). В данном случае вторая разновидность доминирует настолько, что кажется, будто кровь содержит гной…»

Через несколько лет, в течение которых Донне изучил еще много образцов крови людей с похожими симптомами, исследователь в своей книжке «Курс микроскопии» подвел итог: «Есть состояния, при которых белых клеток в крови,

судя по всему, слишком много <…> Я наблюдал это столько раз, что у меня нет на этот счет ни малейших сомнений <…> Мне удалось найти четкую разницу между такими белыми клетками и обычными».

Последнее было недалеко от истины: в гное помимо прочего содержатся и лейкоциты. Но назвать видоизмененную кровь базовым проявлением болезни, а не следствием некоего другого заболевания впервые пришло в голову именно Донне.

Война шезлонгам

После революции 1848 года многие французские чиновники потеряли должности просто потому, что получили их при короле, а теперь Франция была республикой. В число отставников попал и генеральный инспектор медицины, которому не помогли ни исследовательские заслуги, ни уважение в научной среде. Он был назначен ректором Страсбургского университета, но проработал там всего год и уехал еще дальше, на самый юг, став ректором Университета Монпелье.

Эпоха больших открытий и активной деятельности Донне закончилась. И даже острота научного взгляда стала ему изменять. В споре Феликса Пуше и Луи Пастера, где первый утверждал, что микроорганизмы могут самозарождаться из неживой материи, а второй довольно убедительно это опровергал, Донне занял сторону Пуше. Стоило ли ради такого финала полжизни провести за микроскопом?!

Но Альфред Донне перестроился и сумел собственные преклонные годы сделать временем для себя приятным, а для других полезным. Став посвободнее, он написал большую книгу «Гигиена для светского человека».

Для пожилого провинциала XIX века, верящего в самозарождение жизни, книга выглядит удивительно здравой и современной. Донне не фантазировал на медицинские темы, зато верил в целительную силу движения.

«Молодые дамы, ощущающие вялость, бойтесь долгого отдыха, который отнимет у вас те немногие силы, которые еще остались! Не злоупотребляйте шезлонгом! Три месяца такого режима принесут вам больше вреда, чем настоящая болезнь. Мужья, не запрещайте вашим женам светские развлечения под предлогом заботы о здоровье. Танцы для многих женщин — это то же, что охота и верховая езда для мужчин, это упражнение», — писал француз.

Донне советовал не жалеть себя, не бояться далеких прогулок. И при этом — прямо как современные сторонники интуитивного питания — призывал внимательно прислушиваться к своему организму и давать ему то, что ему действительно требуется: «Старайтесь понять, что для вас подходит.

Все пьют кофе и вино, но для некоторых эти напитки губительны. Бывают самые разные идиосинкразии. Я видел человека, у которого она была даже к сыру! У некоторых болезней причина лишь в том, что человек не придерживается подходящего для него рациона и образа жизни».

Донне боролся с заблуждениями: «Многие опасаются черного перца просто потому, что плохо представляют себе устройство наших внутренних органов. Они покрыты слоем слизи, который нейтрализует остроту. А вот чего действительно надо бояться — это огненных ликеров, которые пьют залпом и которые сразу попадают в кровь».

Последние годы поборник здорового образа жизни провел в Париже, пописывая в газеты, пошучивая в компаниях друзей и продолжая интересоваться жизнью во всех ее проявлениях и при любой степени увеличения. Приятно было бы добавить, что мудрость и легкий характер помогли ему дожить до глубокой старости. Но, увы, 7 марта 1878 года, когда Донне умер, ему было всего 76 лет.