Трансплантация костного мозга помогает справиться со многими заболеваниями, не обязательно онкологическими. Мы продолжаем рассказывать о людях, которые с ними столкнулись. Сегодня в Кровь5 – история Наиля Юсубова, маленького петербургского мальчика, который чуть не умер от талассемии, но никогда ни на что не жалуется.

Идеальная семья

У Наиля есть папа Наваи, мама Шамс и две сестры. Если во всем искать хорошие стороны, то можно сказать, что это образцовая семья для знакомства с причудами генетики. Ведь до появления Наиля, младшего, ни о какой талассемии Юсуповы даже не слышали. А тут вдруг выяснилось, что она у четырех из пяти членов семейства. Только проявляется по-разному.

Что с Наилем что-то не так, стало ясно уже в месяц: стал падать гемоглобин. Врачи прописывали препараты железа, а анализы все ухудшались. В полгода гемоглобин был уже вдвое ниже нормы, и Наилю начали делать переливания крови, чтобы нехватку собственных эритроцитов компенсировать донорскими. Врачи диагностировали талассемию.

Белок гемоглобин, главный переносчик кислорода, похож на детскую игрушку. Он состоит из четырех хитро сцепленных между собой цепочек, внутри каждой из которых сверкает, как рубин, маленький гем – соединение, содержащее железо и придающее гемоглобину красный цвет. Каждый гем умеет переносить на себе молекулу кислорода. Цепочки есть двух видов: альфа и бета. Они очень похожи друг на друга, но так устроены, что прочно соединиться между собой могут только две альфа- и две бета-цепочки. Если в организме нарушено производство альфа-цепочек, это альфа-талассемия. Если бета-цепочек – бета-талассемия, более частая. Ее-то и обнаружили у Наиля.

В честь Средиземноморья, где ее впервые обнаружили, болезнь и получила свое название.

Вообразите масштабы бедствия. Эритроцитов в нас 20–25 триллионов, в каждом – 270 млн молекул гемоглобина. То есть всего в человеке этих молекул несколько секстиллионов, или 10 в 21 степени. Если изловчиться и вытянуть их в одну линию… Впрочем, хватит цифр.

Скрытая болезнь

Переливание крови облегчает симптомы, но не лечит талассемию: бракованный ген, кодирующий бета-цепочки, не исправишь. Единственный способ – трансплантация костного мозга. Новый костный мозг, пересаженный взамен прежнего, будет вырабатывать правильные эритроциты с правильным гемоглобином. Весной 2014-го – Наилю тогда было полтора года – стало понятно, что без трансплантации не обойтись. Первыми кандидатами в доноры стали его сестры-погодки, черноглазые красавицы с косичками. Старшая Халида, ей тогда было четыре года, и трехлетняя Айлин. Если бы их можно было совместить в одном лице!

А дело было вот в чем. Братья и сестры подходят друг для друга как доноры костного мозга с вероятностью 25%. Почему так? Большинство генов, в том числе гены тканевой совместимости, так называемые HLA, мы получаем в двух вариантах – по одному от каждого из родителей. И с родителями, разумеется, та же история. Отцу достались HLA от Бабушки-П и Дедушки-П. Маме – от Бабушки-М и Дедушки-М. А мы получаем один из четырех вариантов HLA: от обеих бабушек, от обоих дедушек, от Бабушки-П и Дедушки-М, от Бабушки-М и Дедушки-П. Если из очень многодетной семьи взять наугад двух сиблингов, в четверти случаев они совпадут по HLA полностью, в половине случаев – на 50%, а еще в четверти случаев не совпадут вовсе.

С Айлин у Наиля был как раз последний вариант.

Наши гены, кодирующие составные части гемоглобина, ведут себя не так, как образцово-показательные гены мушки дрозофилы на уроках биологии. Там доминантный ген решительно побеждает своего рецессивного коллегу. А при производстве гемоглобина всегда проявляют себя оба родительских гена. Если они «неправильные», будет тяжелая форма заболевания – большая талассемия. Она у Наиля. А у Халиды бракованным оказался только один ген. У нее малая талассемия: бета-цепочек немного не хватает, уровень гемоглобина часто бывает ниже нормы, но на самочувствии это мало сказывается. Малая талассемия и у обоих родителей. Да иначе и быть не могло – от кого бы тогда Наиль получил свои «талассемические» гены.

С помощью Русфонда, оплатившего также препараты, которые нужны при трансплантации, Наилю стали искать неродственного донора.

«Я не спал и корил себя»

Конечно, в таких поисках многое зависит от случая. Но не только. В своей стране, среди людей своей национальности найти генетического близнеца легче. Только для этого в стране должен существовать регистр доноров.

«Наиль активный, крепкий и всегда очень хорошо кушает – в нашем роду все такие», – говорит Наваи. Но выработке эритроцитов аппетит, увы, не помогал. Наилю все время делали анализы, чтобы не пропустить момент для переливания. Хотя и без анализов все было ясно, вздыхает отец: если сын не хочет играть в футбол, все время пытается прилечь и отказывается даже от самых вкусных блюд, пора на трансфузию. Хорошо, что иголок и шприцев Наиль никогда не боялся. «Спрашиваешь его: ты как? А он всегда: нормально», – с гордостью рассказывает отец.

«В конце 2017-го, прямо перед Новым годом, врачи нас вызвали и сказали, что ждать больше нельзя, надо срочно пересадку делать, иначе ребенка не вылечить, – рассказывает Наваи. – И сразу предупредили: после операции может случиться что угодно». Теперь единственной возможностью было взять костный мозг у семилетней Халиды, несмотря на ее болезнь: в регистрах по-прежнему никого подходящего не было. «Я ее спросил, она сразу сказала: раз надо выручить брата, какой разговор», – вспоминает Наваи. В конце февраля Наиля положили в НИИ имени Горбачевой и стали готовить к операции. Он и тут ничего не боялся. «Мы еще когда ехали в больницу, я ему сказал: ты мужик или нет? Вот и все», – объясняет свой воспитательный принцип Наваи.

Новый костный мозг еще не прижился, старый накануне операции был уничтожен мощной химиотерапией. Клетки крови не вырабатываются, иммунитет отсутствует. Но в целом у Наиля и тут все шло неплохо. Уже дней через десять после пересадки к нему вернулся аппетит.

Только не всегда по самочувствию можно понять, что происходит внутри. А происходило то, что костный мозг сестры, судя по всему, не приживался, не хотел работать: анализы показывали, что новых клеток в крови не становится больше. Прошло две недели, три.

«Я оставался с ним на ночь в больнице, лежал без сна и все корил себя. Ведь раз Аллах так задумал, может быть, не надо было ничего делать? А я все испортил. Нет, конечно, мы звонили в Баку, советовались с родственниками, говорили об этом с женой. Но все-таки за решение я отвечаю», – рассказывает Наваи. Однако на четвертую неделю анализы стали улучшаться. Наиля выписали из больницы через два месяца после операции. Могли бы и раньше, если бы не началась реакция «трансплантат против хозяина» (РТПХ). Но Наиля, кажется, ничто не берет: РТПХ была выражена слабо, говорит Наваи: «Красная сыпь пошла по телу и быстро исчезла».

И болезнь у Наиля теперь такая же, как у Халиды: малая талассемия. Гемоглобин – 110–115. Маловато, скорее женская норма – у мужчин обычно повыше. Но настоящий мужчина обращать внимание на такие пустяки, конечно же, не станет.

Другие истории лечения неонкологических заболеваний с помощью пересадки костного мозга читайте здесь и здесь.