Уличные истории

Наталья Тимонина

Женька и багульник

Вот вам моя маленькая история. Она не очень интересная, потому что в ней нет сюжета и ярких событий. Но для меня это приятное воспоминание о моем детстве. Я родилась в Забайкалье, в городе Чите. В обычной пятиэтажной «хрущевке». Из окон нашего дома открывался потрясающий вид. Из них было видно лес! И как это было здорово, наблюдать за ним в разные периоды года. Особенно красиво было весной, когда цвел багульник. Его было так много, он прямо подступал к городу, манил своим ярким цветом и напоминал о скором лете.

Моим другом был Женька, сосед по балкону. Балконы были смежные, и мы не утруждали себя походами в гости через дверь. Мы ходили друг к другу в гости через балкон! А еще мы гуляли в лесу. Никто нам этого не запрещал, и никому не было за нас страшно. Лес, пожалуй, и был нашим двором. Там было наше футбольное поле с настоящими воротами и «тарзанка» на дереве.

Потом мы выросли и потеряли друг друга. Я уехала учиться в Новосибирск, там и «осела». Но в родной Чите иногда бываю. Тянет. А лес, багульник и Женька снятся мне до сих пор. И это самые теплые сны.

Ирина Мордовцева

Одуванчик с верхнего двора

Судьба всех больших дворов — быть поделенными на ареалы. А такого двора, который занимает целый квартал, тем более. Наш двор делился на «верхний» и «нижний». Между их обитателями действовал негласный пакт о ненападении. Но если появлялся перебежчик, то с ним, ясное дело, меньше общался его клан. Я стала «перебежчиком» в 15 лет.

— Девушка, вы должны меня поцеловать 17 раз в честь праздника. Сегодня у меня день рождения, — удивительно, что я вообще остановилась в тот момент. Обычно в районе «Нахичевань» в таких случаях включался режим «полный игнор».

— А у меня был день рождения два дня назад. Исполнилось пятнадцать, — визуально я знала всех «верхних», а этого одуванчика вообще ни с кем не спутаешь. — Семнадцать раз будет глупо. Давай вычтем из твоих 17 мои 15. Два раза согласна.

Он согласился. Не было никакого намека на романтику или пошлость, что очень радовало. Расцеловала его в обе щеки и пошла домой. А вечером, после хореографии, я уже познакомилась с остальными ребятами из «верхнего» клана. Так и дружим. Уже шестнадцать лет мы — дворовые друзья. Дружим семьями и отдыхаем на даче того самого одуванчика.

А еще у нас есть традиция, что раз в семь лет мы передаем друг другу дракончика оригами, сделанного из этикетки «Ессентуков». С той самой бутылки, которой мы отпивались после нашей первой встречи.

Кристина Касьяненко

Лето через бинокль

В детстве я жила на улице Турмалиновской, окна нашего дома выходили на железную дорогу. Поэтому можно сказать, что я выросла среди поездов. Привыкла засыпать под стук колес, потом долгое время было странно засыпать в тишине. Так что звук железной дороги — моя личная тишина.

В детстве я умела по звуку отличать электричку от поезда, пассажирский поезд от товарняка. У электрички свист такой игривый, танцующий и отрывистый, как этюды Черни. У товарного — грузный, неповоротливый лязг. Он еще трогается не сразу, вагон за вагоном, как звенья тяжелой, запутавшейся цепи. И неспешно отправляется в путь, распутывая каждый вагон. Еще до сих пор помню свист фирменного «Ростов-Адлер». Папа кричал: «642-й!», и я спотыкаясь бежала к окну, всматривалась и вслушивалась. Нарабатывала свою маленькую экспертизу.

Были интересные поезда. Например, когда приезжал поезд «Московский цирк», я брала папин армейский бинокль и рассматривала каждый вагон. Там были чудесные граффити — львы, тигры, экзотические цветы… Ни с чем не спутаешь. Окна были открыты все лето, поезда ходили каждые пять минут, и я могла наблюдать за ними очень долго, часами.

У ростовчан есть неискоренимая привычка перебегать рельсы в неположенном месте. Их перегораживают, закрывают, проводят воспитательные беседы в школах — ничего не помогает. Но со временем оборудовали специальные переходы, которые сложно игнорировать. Слава богу, на моей памяти несчастных случаев не было.

На Турмалиновской я жила до 25 лет, до замужества. Потом мы меняли много квартир. И когда пришло время выбирать собственное жилье, одним из главных критериев был вид из окна. Несколько месяцев назад мы переехали в новый уютный дом с видом на речной порт. Здесь такой маленький Китай — прибывают грузовые суда, швартуются на приемку. Несколько раз мы видели военные корабли и соревнования по парусному спорту. Сейчас я работаю дома, и окна приходится закрывать. Но иногда вспоминаю детство, и далеко за полночь, когда все дела сделаны и письма отправлены, открываю окна настежь и всматриваюсь в ночь. Папин армейский бинокль я забрала с собой.

Елена Спиридонова

Волшебный мостик

Всего 700 км от Москвы, и вот он — маленький, но амбициозный городок Саранск. Столица Республики Мордовия, 13-го региона страны. Казалось бы, остров невезения. Но на самом деле, Саранск — островок красоты и уюта, с развитой инфраструктурой. Я родилась и выросла в Саранске, на его окраине, в промышленном райончике, окрещенном местными жителями ТЭЦ-2, благодаря непосредственной близости к одноименному предприятию. Наш райончик окружен кольцом магистрального трубопровода. Во многих местах через трубопровод перекинуты железные мостики. Один из них прозван «Мостиком любви». Так себе место для романтики, скажем прямо. Вокруг огромные трубы, сама конструкция мостика — железный настил и прутки железа вместо перил. Да и вид с него — на холм, поросший камышами, который спускается к очередной промышленной зоне. Но что-то в этом месте, есть магическое, влюбленные парочки там не редкость. По совершенно случайному и даже странному стечению обстоятельств, именно на этом мостике мой будущий муж сделал мне предложение руки и сердца. Как мы туда во время прогулки забрели? Собирался ли до подъема на этот мостик мой ухажер делать предложение? Все это окутано тайной. Спасибо, мостик.