Если бы не этот жанр, простой обыватель никогда бы не смог побывать в шкуре врача. Обаятельный доктор Хаус показал массам, каким внимательным к деталям должен быть профессионал, чтобы разглядеть в простой сыпи паранеопластическую пузырчатку на начальной стадии. Мы же, в свою очередь, решили проверить, насколько внимательны к деталям сценаристы и режиссеры в тех сериях, которые посвящены донорству костного мозга.

1. «Хороший доктор», 2-й сезон, эпизод 10–11: «Карантин. Часть 1» и «Карантин. Часть 2»

Начнем мы не с любимого всеми «Доктора Хауса» – его мы поставим ближе к середине списка, чтобы сарказм этого героя помог облегчить непростой переход от западных сериалов к российским.

Пока же поговорим о новом, но уже горячо любимом многими сериале про юного врача-аутиста. Две серии про карантин рассказывают о наболевшем: из аэропорта на скорой привозят пассажиров, у которых оперативно выявляют азиатский вирус. Он поражает легкие и быстро передается воздушно-капельным путем. Что-то напоминает, не правда ли? Но, в отличие от COVID-19, этот вирус убивает за считаные часы.

В итоге перед Рождеством приемное отделение оказывается закрыто на карантин со всеми посетителями. Тут и старушки, которые забежали за новым рецептом, и беременная на плановом осмотре, и будущий донор костного мозга.

Вообще-то он просто забрел не туда, ему срочно нужно в другой корпус, иначе реципиент вот-вот умрет. А реципиент не просто кто-то, это сын, которого наш герой бросил много лет назад. Стать для него донором – единственный шанс хоть как-то исправить ошибки молодости.

Когда врач объявляет, что все, кто в данный момент оказался в приемном покое, застряли на неопределенный срок, горе-донор всеми силами старается вырваться. Он даже хватает стул, чтобы разбить окно, но ему вкалывают транквилизатор, и бедняга засыпает на месте.

Пока облученный сын с убитым иммунитетом ждет, донор не отвечает на звонки…

Наконец трубку берет главный герой сериала – доктор Мёрфи, он тоже застрял в приемном покое. Тут-то и выясняется, что донор не сбежал, «как много лет назад». Он просто спит, добровольно-принудительно.

С этого момента правдоподобная история заканчивается и начинается рождественская сказка с сомнительным концом.

Пациенту все хуже. Жить осталось считаные часы!

В срочном порядке (настолько срочном, что даже не верится) ему находят нового донора. «Пять из восьми маркеров совпадают», – говорит уверенным голосом доктор.

Больной не менее уверенным голосом отвечает: «Боб подходит лучше». Никто его не разубеждает. Хотя речь идет о математике начальных классов. Ребенок наследует гены от папы и мамы: 50% от мамы и еще 50% от папы. Все остальное – от лукавого. Так что никаких «пять из восьми» и «больше от папы» быть не может – только четыре из восьми. В общем, хороший донор подходит больше, чем плохой папа.

Реципиент почти умирает, но врачи не сдаются. Они уговаривают расширить зону карантина. Находят два помещения, одно – в зоне, другое – вне ее: кладовую уборщицы и бельевую. То есть забор костного мозга решают провести среди швабр и веников, а саму пересадку – среди грязных тряпок. Кроветворные клетки же передадут по желобу, в который уборщица как раз и кидает несвежее белье из палат, чтобы зря не бегать по этажам.

Итак, пациента без иммунитета бодро катит медперсонал без масок, пока другой медперсонал без масок на заднем плане разгребает кучи с простынями и пододеяльниками. Но на саму операцию врачи маски все-таки надевают.

Хоть ни о какой стерильности и речи нет, с пациентом все хорошо. А вот донору повезло меньше. Чтобы вырубить его, в начале серии транквилизаторы нашлись, а вот на эпидуральную анестезию уже, видимо, препаратов не хватило. Костный мозг у донора берут, как любят режиссеры, без наркоза, поэтому мы видим, как он корчится от боли, и слышим, как орет, но так и не получаем ответа на вопрос: «Почему же так жестоко?» Ладно, возможно, все запасы истратили на рожающую в это же время в коридоре пациентку.

Когда все уже позади и костный мозг улетел в бельевой желоб, донору вдруг становится плохо. Еще бы, врач надышался стирального порошка и зачем-то поставил ему в вену катетер! Откуда он там взялся, если костный мозг брали прямо из кости?! Фантастическим образом у катетера откалывается кончик и пронзает до смерти сердце героического отца, которому сын так и не успел сказать спасибо. Зрители рыдают, режиссер доволен. И только редкие люди, знакомые с темой, задаются вопросом, который напрашивается сам собой: если это сериал с претензией на реализм, то почему донора убили таким фантастическим способом? Мог же его, в конце концов, просто придушить скелет, который наверняка прятался в больничной подсобке…

2. «Скорая помощь», 4-й сезон, серия 18: «Инстинктивная реакция»

От новинок сериально-медицинской промышленности перейдем к нестареющей классике. В этой серии «Скорой помощи» донорство костного мозга упоминается лишь вскользь. Мальчику в клинике ищут донора. Доктор Анна вместе со всеми сдает кровь на HLA-типирование, и сразу оказывается, что она подходит, но не ему, а другому больному. По сути, этот эпизод нужен лишь для того, чтобы доктор Картер посмотрел на обнаженную спину Анны чуть-чуть ниже пояса при проведении процедуры забора костного мозга и понял, что они не просто друзья.

Показателен тут другой момент. Дело в том, что маленькому герою с лейкозом, ради которого Анна и вступает в регистр, так и не находят донора костного мозга, в результате он умирает. А его отцу стать донором даже не предлагают. Серия вышла на экраны в 1998 году, тогда эффективность пересадки костного мозга от родителей была ничтожно мала.

3. «Анатомия страсти», 3-й сезон, эпизод 20: «Время после времени»

В этом сериале снова поднимается тема донорства родителей. Врач Иззи в 16 лет стала матерью. Она отказалась от ребенка, так как считала, «что дочка достойна большего, чем жить в трейлерном парке». Через девять лет Иззи нашли приемные родители девочки. У той лейкемия. Найденный потенциальный донор умер, срочно нужен другой. Ситуация, конечно, странная, ведь доноров проверяют перед процедурой, это всегда здоровые люди до 55 лет. Но несчастных случаев никто не отменял. Еще более удивительно, что девочка оказалась в этой же больнице и процедуру делают в тот же день без дополнительных анализов. Но это все мелочи. Нам же важно отметить, что в этой серии поднята другая важная тема: неродных родителей. Довольно часты случаи, когда приемным детям не могут найти донора, и даже последнего шанса они лишены, потому что с приемными родителями обычно нет никаких генетических совпадений…

4. «Клиника», 2-й сезон, серия 12: «Мой новый старый друг»

К сожалению, тема донорства костного мозга в этом культовом сериале почти не раскрыта. Вероятно, потому, что сериал вообще не про медицину, а про отношения персонала. Медицинские случаи там немудреные: перепутали пациентов на операционных столах, расхватали на сувениры коробку с вещами, изъятыми из заднего прохода пациентов, и так далее.

И все же про один эпизод с недобрым юмористом доктором Коксом мы расскажем, ведь именно из его шинели вышел легендарный доктор Хаус.

В больницу в очередной раз попадает пожилой ипохондрик. Он все время подозревает у себя какие-то невероятные экзотические болезни, про которые прочитал в интернете. Доктор Кокс глумится над ним в своей манере, но пациент категорически не хочет уходить домой и требует все новых и новых обследований. Тогда Кокс предлагает ему: раз вы быстро устаете и часто появляются синяки на коже, давайте сделаем биопсию костного мозга. Он в красках описывает болезненную процедуру, когда длинную иглу втыкают прямо в бедро, – надеясь, что пациент откажется и наконец уйдет домой. Но тот соглашается. В результате у него находят редкий вид рака на начальной стадии – макроглобулинемию Вальденстрёма. Кстати, это действительно лечится трансплантацией костного мозга, а хроническая усталость и постоянные синяки – два признака возможного лейкоза. Зато биопсия костного мозга совсем не так страшна, и делают ее обычно из костей таза.

5. «Доктор Хаус», 3-й сезон, серия 21: «Семья»

От любимого сериала доктора Хауса «Клиника» (он его смотрит часто в свободное от работы время) плавно переходим к эпопее о самом гениальном враче. На этот раз стильный нахал ищет инфекцию у одного из братьев – того, кто должен стать донором для другого. У Ника лейкемия, любая инфекция может его убить при пересадке костного мозга. А Мэтт почему-то покашливает. Хаус так старательно ищет источник кашля, что чуть не убивает и больного, и здорового брата.

Форман на свой риск начинает искать в регистре неродственного донора – и неправдоподобно быстро находит добровольца, совпадающего по четырем генам из шести. Но трансплантация заканчивается неудачно, новые клетки не приживаются. Тем временем брата-донора удается-таки подлечить, тот идет на поправку, но пока слишком слаб для донорства. Тогда Форман уговаривает мальчика рискнуть. Он привязывает потенциального донора к столу и, не обращая внимания на крики, начинает хаотично тыкать ему иглу в самые странные места, включая бедра, откуда никому не придет в голову извлекать костный мозг. Видимо, считает, что это быстрее, чем взять все необходимое из тазовых костей. Все спасены, но Форман увольняется, так как не хочет становиться таким бесчувственным чурбаном, как сам Хаус. Тому, конечно, жалко талантливого ученика, хотя за такой безграмотный забор костного мозга его бы стоило выгнать не только из клиники, но и из медицины вообще.

5-1. «Доктор Рихтер», 3-й сезон, серия 14

Это «Доктор Хаус» по-русски: чтобы его снять, даже была куплена лицензия на американский сериал. К сожалению, от своего первоисточника он отличается так же, как «Советское игристое» от «Вдовы Клико» или камчатский краб от крабовой палочки… Странные люди попадают в неуместные для российских реалий ситуации. И если циник и нигилист доктор Хаус кажется эдаким классным бунтарем в улыбающейся до ушей политкорректной Америке, то врачом-хамом в российской больнице удивить кого-то трудно.

Два маленьких афроамериканца из оригинального сериала в российской больнице превратились в братьев Матвея и Петю. Когда выясняется, что у брата-донора инфекция, врачи начинают искать другие варианты. «Наша база доноров мала и развивается очень медленно», – говорит онколог Иван Алексеевич. На этом адекватные размышления заканчиваются и начинается фантазия на тему.

В качестве донора предлагают сначала брата, а когда он заболевает, – отца. Тут же появляется справедливое возражение, что совпадение с родителями – лишь 50%. Но это не единственная причина отказа: сама процедура пересадки костного мозга от отца почему-то будет стоить дорого, а родители и так продали квартиру…

Поиск донора за границей – это действительно дорогостоящая процедура. Но если донором должен был стать брат, то сама трансплантация бесплатна, да и подбор не стоил больших денег, так что не очень понятно, на что именно пошла квартира родителей…

Все остальные ляпы полностью повторяют иностранный оригинал.

6. «Врачебная тайна», серии 100–104

Тот, кто посмотрел «Доктора Хауса»/«Доктора Рихтера», может ошибочно подумать, что в жанре российских медицинских сериалов режиссеры стараются приблизиться к американским аналогам. На самом деле в отечественном переложении эти произведения по накалу эмоций и количеству совпадений гораздо ближе к латиноамериканским мыльным операм. В итоге на территории стандартной российской больницы кипят бразильские страсти. Соседи по палате, алкоголики, душат друг друга на скрипучих кроватях, помятые барышни с ярким макияжем орут во все горло и грозят друг другу страшной расправой. На этом фоне у одной из пожилых сотрудниц больницы, Людмилы Алексеевны, умирает от рака муж Роман. Донора найти не могут. Когда надежда почти угасает, другая пожилая сотрудница, Наталья Генриховна, приводит своего сына Федора, а тот неожиданно подходит по показателям совместимости. Чуда никакого нет: судя по тому, что обычно происходит в медицинских сериалах, врачи в свободное от работы время только и делают, что крутят романы друг с другом и постоянно меняются партнерами, вот Федор и оказался сыном Романа. Однако удивлена таким совпадением не только Людмила Алексеевна, но и сама Наталья Генриховна. Когда приходят результаты анализов, она выдыхает: «Слава Богу!» Видимо, она не была уверена в отцовстве конкретного мужчины. У отца с сыном всегда вполне предсказуемое совпадение в 50%, иначе и быть не может. Лаборантка предлагает, прежде чем вынести окончательный вердикт, взять у Федора какую-то загадочную пробу костного мозга… Видимо, она не в курсе, что все генетические данные есть в крови.

Операция проходит странным образом. Федору дают общий наркоз, и врачи склоняются над лежащим на спине молодым человеком. Как известно, забор костного мозга может происходить двумя способами на выбор донора. Один предполагает, что донору колют определенное лекарство, которое позволяет выгнать кроветворные клетки в кровь. Потом их отфильтровывает из крови специальная машина, примерно как при донации плазмы. Такая процедура может проходить как в положении лежа на спине, так и сидя. Но никакого наркоза не требуется. Второй вариант – когда костный мозг забирается под наркозом прямо из тазовой кости со стороны спины. Но на спине при этом лежать нельзя, иначе как же до нужного места добраться? У Федора явно брали не то и не оттуда, иначе как объяснить, что у здорового молодого человека неожиданно останавливается сердце? А никак. Сценаристы не утруждают себя разъяснениями, но юношу чудом удается спасти. Видимо, донор попал в эти 0,01% несчастных, на которых так страшно действует наркоз, фантазирует зритель.

7. «Тест на беременность–2», серии 10–13

Если действие предыдущего российского сериала происходило в больнице с дырявыми простынями и раскладушками, то здесь речь идет о современном платном медицинском центре. В доноре костного мозга нуждается сын главной героини – гинеколога Натальи Бахметьевой. У него синдром Вискотта – Олдрича. Это редкая болезнь, которая в основном передается от женщин сыновьям. Лечится трансплантацией костного мозга в том числе. Так как в данной ситуации отец – это тайна, а живет она давно с другим мужчиной, Наталья хочет сама выступить донором. Но нельзя, ведь именно она носитель дефектного гена. Тогда приходится вспоминать телефон отца, который, как часто бывает в медицинских сериалах, работает в том же центре. У него берут кровь и гордо объявляют, что совпадение с сыном составляет 90%. Возможно ли такое? Как мы уже говорили, родители с детьми совпадают на 50%. Более 50% возможно только в случае инцеста – например, когда оба родителя по совместительству брат и сестра. В сериале драматизм, конечно, зашкаливает, но намеков на такой поворот сюжета нет. Значит, снова сталкиваемся с банальным отсутствием базовых знаний.

Далее начинается другая фантастическая линия – про поиск страшных миллионов на саму операцию.

«В центре закончились квоты на бесплатную пересадку костного мозга. Две последние ушли братьям с загадочным заболеванием Краббе», – с грустью сообщает врач. Кстати, тут не наврали: при болезни Краббе пересадка костного мозга действительно облегчает симптомы, а мы вам о ней подробно расскажем вскоре после праздников. Зато наврали в следующей фразе: «Цена вопроса – 150 тысяч евро».

Сразу хочется посоветовать уйти из этого загадочного научно-экспериментального центра в НИИ имени Р.М. Горбачевой, тем более что действие сериала разворачивается в Санкт-Петербурге, поэтому идти недалеко. Там бы все сделали бесплатно. Но нет, квоты выбивают всем миром и самыми пикантными способами. К главврачу приходит одна из стажерок и просит за Наталью. Он обещает помочь, но пытается получить в качестве благодарности секс. Бедная девушка его отталкивает и убегает с криками: «Ты мой отец!» Смешной полноватый папа-донор тоже борется как может – встречается с ужасно злой и влиятельной женщиной-вамп, которая обещает ему выбить квоту на операцию в обмен на бокал вина и ночь любви. Пока папа думает, его любимая девушка добивается помощи от немецкого благотворительного фонда, который и дает деньги на трансплантацию.

В этом месте становится обидно за оклеветанную российскую систему здравоохранения. Конечно, немецкие центры не раз протягивали руку помощи, подыскивая доноров в своих многочисленных регистрах за 20 тысяч, а вовсе не за 150 тысяч евро. Желающих поделиться своим костным мозгом в Европе значительно больше, чем в России, но сами операции у нас бесплатные.

Итак, мы просмотрели много часов медицинских сериалов разной степени занимательности и вынуждены с горечью констатировать, что они скорее мешают, чем помогают продвижению темы донорства костного мозга. Лейкоз – это всегда драма, а в связке «больной-донор» режиссеры пытаются довести драматизм до наивысшего градуса, чтобы Шекспиру тошно стало. По статистике, доноры костного мозга умирают в исключительных случаях, обычно это доноры-родственники с не очень крепким здоровьем. Но в кино такое занятие выглядит чуть ли не опаснее бейсджампинга: доноры постоянно становятся жертвами эпидуральной анестезии и бракованных катетеров или как минимум испытывают нестерпимую боль и вгрызаются зубами в спинку железной кровати. Как поклоннику «Доктора Хауса» объяснить, что на самом деле стать донором костного мозга ненамного больнее, чем несколько раз сдать кровь из вены? У режиссеров своя правда. Кому интересно смотреть на человека, который на несколько часов заходит в больницу, чтобы поболтать с медсестрами и посидеть под капельницей? Пусть лучше вместо этого сделает страшное лицо и погрызет кровать.