На фоне нынешних событий осталась незамеченной новость о том, что в начале марта в возрасте 95 лет умер Дональд Пинкель — американский врач, более полувека назад совершивший переворот в лечении лейкоза у детей. Кровь5 вспоминает вехи его биографии – то, как смелость одного человека может спасти множество жизней.

Летом 1968 года Барбаре Боулз было пять лет. Ее семья жила в городке Натчез, штат Миссисипи. Улыбчивая девочка с густыми каштановыми волосами только пошла в детский сад и начала заниматься музыкой. Маленькая Барбара ничем не отличалась от ровесников — все дни проводила в играх, пока родители не стали подмечать у нее странную бледность, слышать частые жалобы на усталость и идущую из носа кровь. После обследования врач озвучил диагноз: острый лимфобластный лейкоз (Кровь5 подробно рассказывала об этом и других видах рака крови).

В то время это был приговор. Тогда в Соединенных Штатах от острого лимфобластного лейкоза ежегодно умирали две тысячи детей. Смертность при таком диагнозе составляла больше 96%. Терапия на тогдашнем уровне даже если давала результат, то временный, и вскоре болезнь возвращалась. Врач признался родителям Барбары, что надеяться им особенно не на что, конечно, в стране есть несколько медицинских центров, которые могут предоставить высококлассное лечение, но оно если и улучшит состояние девочки, то максимум на год.

Между тем семейный врач Боулзов рассказал им, что наслышан об одном месте, где проводят экспериментальное лечение острого лимфобластного лейкоза, оно расположено в 300 километрах от их родного города, — это Детская исследовательская больница святого Иуды в Мемфисе, руководил которой доктор Пинкель.

Врач вопреки

Дональд Пинкель родился в семье продавца скобяных товаров и домохозяйки в Буффало 7 сентября 1926 года. После службы в военно-морском флоте он по специальной программе для военнослужащих смог поступить в Корнелльский университет, где выбрал биологию и медицину. Затем Пинкель вернулся домой, где продолжил обучение в местном университете.

С самого начала учебы сферой его интересов стала педиатрия, а точнее, детская онкология.

Однако Пинкель упорствовал — и в 1951-м получил степень по медицине. На следующий год, готовясь к переезду в Нью-Йорк на врачебную практику, он узнал, что его мобилизуют и отправляют в военный госпиталь неподалеку от Бостона. В стране свирепствовала эпидемия полиомиелита, и на борьбу с ней были брошены и военные медики. В 1954-м, служа в Армейском медицинском корпусе в Массачусетсе, Пинкель сам подхватил эту заразу — на несколько месяцев он оказывается парализован и думает, что теперь-то его медицинской карьере настал конец. Из-за негодности к службе его демобилизовали, почти год потребовался для реабилитации — молодой врач заново учился ходить. Медленно, но неуклонно он встал с инвалидного кресла, начал ходить на костылях.

Как только окрепли ноги, Пинкель вернулся к работе врачом и переехал в Бостон, где присоединился к команде Сидни Фарбера, выдающегося детского онколога, которого сегодня причисляют к основоположникам химиотерапии. В 1956-м Пинкель вернулся в родной Буффало, где создал и возглавил отделение педиатрии в Институте рака Розуэлла Парка, крупной исследовательской больнице. Ему нравилась новая работа, но морозные зимы этого края не годились для его легких, пораженных полиомиелитом, — Пинкель неоднократно заболевал пневмонией.

Необходимость переезда в более подходящий климат совпала с неожиданным приглашением — 34-летнему Пинкелю предлагают возглавить новый медицинский центр в Мемфисе, городе на юге США. Детская исследовательская больница святого Иуды была создана в 1962 году по инициативе популярного американского телевизионного комика Дэнни Томаса на деньги ливано-сирийской христианской общины Америки (Томас, выходец из семьи ливанских эмигрантов, молился об исцелении тяжелобольных детей святому Иуде, к которому обращаются в безнадежных случаях). Пинкелю предлагают сразу две должности — исполнительного и медицинского директора, а по сути — вообще первого сотрудника.

Новатор на все руки

Сегодня Детская исследовательская больница святого Иуды — это огромный кампус стоимостью в миллиард долларов с лабораториями, оборудованными по последнему слову техники, просторными палатами со всеми удобствами, армией высококлассных ученых и врачей. В ней ежегодно проходят лечение более шести тысяч пациентов, преимущественно с онкогематологическими заболеваниями.

Пинкелю же пришлось начинать с нуля. Более того, его терзали сомнения. Прежде всего по поводу Мемфиса — тогда это был провинциальный город, окруженный полями, засеянными хлопчатником, который в профессиональной среде никак не ассоциировался с передовой медициной.

— Мне говорили, что я сошел с ума, если решусь туда поехать, — вспоминал годы спустя Пинкель. — Возглавить больницу, основанную голливудским комиком, — значит рискнуть карьерой.

Беспокоили доктора Пинкеля и межрасовые отношения на американском юге. Однако члены правления больницы убедили его принять приглашение, заявив, что лечить будут всех, включая афроамериканских детей. Чтобы подтвердить свою позицию, Дэнни Томас даже нанял для строительства больницы известного чернокожего архитектора из Лос-Анджелеса Пола Уильямса. К тому же правление обязалось выделить деньги на исследование и лечение серповидноклеточной анемии, от которой больше страдают афроамериканцы.

— Меня иногда называли коммунистом, — говорил Пинкель. — Деньги вообще не должны быть задействованы — это мы как общество должны позаботиться, чтобы дети получали первоклассную медицинскую помощь.

Благо такой его подход поддерживало больничное правление.

Доктор Пинкель проявил себя как умелый управленец и даже проектировщик. Он настоял, чтобы в здании больницы было как можно больше общего пространства, включая кафетерий для всех — ученых, врачей, медсестер, административных работников, где не будет границы между теорией и практикой, лабораториями и больничными отделениями, чтобы стимулировать «творческое перекрестное опыление» ради поиска наиболее эффективных способов лечения. Кафетерий был доступен и для пациентов и их семей — это было «наглядным напоминанием сотрудникам больницы об их коллективной миссии».

— Пинкель хотел создать атмосферу солидарности, в которой бы все работали вместе. Он хотел, чтобы люди были готовы рисковать и быстро бы продвигались вперед с новыми смелыми идеями, — рассказывал его сослуживец по Больнице святого Иуды доктор Джозеф Симоне.

Впрочем, все это не давалось легко — даже при деньгах от щедрых меценатов. По воспоминаниям самого Пинкеля, работать приходилось «по десять дней в неделю». Привлечь сотрудников тоже было делом не из простых. Доктор прибегал к уловке — приглашал потенциальных кандидатов на ужин, где при поддержке обаятельной супруги убеждал их присоединиться к команде новой больницы. Пинкель к тому же занимался тем, что выбивал финансирование у федеральных властей, лекарства у фармкомпаний.

Буквально все в больнице было предметом его заботы. Так, наблюдая за лечением маленьких пациентов, Пинкель с коллегами обратил внимание, что дети из семей с низким доходом, большая часть из которых чернокожие, как правило, имели показатели хуже, чем дети из семей с высоким доходом. Выяснилось, что виной тому было банальное недоедание. В результате таких детей в больнице стали дополнительно кормить. Эта инициатива доктора Пинкеля позднее послужила моделью для специальной федеральной программы дополнительного питания для малообеспеченных женщин, младенцев и детей, действующей в США.

Однако главное, что заботило доктора Пинкеля, ради чего он, собственно, и согласился возглавить больницу, — это поиск новых способов противостоять лейкозу у детей, чтобы доказать: эта болезнь излечима.

Слезы и отвага

Больница святого Иуды с первого дня работы получала деньги на исследования и лечения не только рака, но и ряда других тяжелых заболеваний у детей: муковисцидоза, мышечной дистрофии, серповидноклеточной анемии, опухолей головного мозга. Однако работа самого Пинкеля была сосредоточена именно на борьбе с лейкозом.

Его стремление вылечить острый лимфобластный лейкоз порой вызывало открытую критику других детских онкологов, что, мол, он дает семьям больных детей ложную надежду.

— В то время задача врачей состояла в том, чтобы попытаться продлить относительно комфортную жизнь ребенку с таким диагнозом, вот и все. И не подразумевалось его «вылечить» — это было почти запретное слово, — вспоминал Пинкель. — Бывало, я впадал в настоящее отчаяние. Когда умирал ребенок, родители часто приходили ко мне и изливали свой гнев и горе. Я слушал часами и пытался уверить их, что это не наказание от Бога. Потом, после того, как они уходили, я запирал дверь кабинета и плакал.

Впрочем, доктор Пинкель не опускал руки. По его собственному признанию, человек он «очень упрямый».

К началу 1960-х годов был открыт ряд препаратов, которые могли вести к временной ремиссии у пациентов с острым лимфобластным лейкозом — все это были высокотоксичные вещества: меркаптопурин, метотрексат, винкристин и циклофосфамид. Врачи тогда придерживались монотерапии, то есть больному давался препарат, который какое-то время действовал, приводил к ремиссии, но временной, после чего наступал рецидив — и пациенту назначался другой препарат, который давал тоже краткосрочную ремиссию, и так далее, пока не будет испробован весь лекарственный арсенал. Болезнь, однако, оказывалась устойчивее и ловко пряталась в организме, особенно в мозговых оболочках — тех, что окружают головной и спинной мозг.

Дональд Пинкель предложил радикальный подход. Его суть состояла в том, чтобы скомбинировать все препараты, вызывающие ремиссию, и вводить их пациенту более или менее одновременно, в максимально допустимых дозах, в течение длительного периода. К тому же проводить облучение черепа и позвоночника, чтобы достичь последних «редутов болезни». А далее продолжать химиотерапию на протяжении еще трех лет, чтобы искоренить лейкоз. Свой подход он называл «тотальной терапией».

— Моя гипотеза заключалась в том, что некоторые лейкозные клетки были чувствительны к одному препарату, а другие — к другому. Но если бы мы использовали все эти препараты одновременно, то навсегда подавили бы развитие резистентных раковых клеток, — объяснял Пинкель. — Такой интенсивный подход с одновременным использованием нескольких препаратов уже был опробован при лечении туберкулеза — и показал эффективность.

Пинкель, разумеется, понимал, что такая терапия крайне рискованна: каждый препарат в отдельности имел опасные побочные эффекты, что же говорить о применении сразу нескольких. Команда врачей под его руководством вела скрупулезный мониторинг состояния пациентов, старалась с большой точностью подбирать дозировки токсичных препаратов.

— Мы устали быть гробовщиками, — признавался он годы спустя.

Пинкель встречался с родителями детей, которые поступали к нему в больницу, объяснял суть своего подхода, что лечение представляет риск для жизни, — и не получил ни одного отказа: родители понимали, что другого шанса у их ребенка не было.

Тотальная терапия, которая испытывалась в больнице с 1962 по 1967 годы, показала первые результаты: у семи пациентов наблюдалась длительная ремиссия. В начале 1968-го команда доктора Пинкеля начала исследование с применением усовершенствованного протокола, в котором участвовали 35 пациентов, среди них — пятилетняя Барбара Боулс из Натчеза. В результате 32 пациента достигли ремиссии, три года спустя она сохранилась у половины. То есть терапия доктора Пинкеля позволила увеличить выживаемость с прежних 4 до 50%.

Результаты своей работы врачи Больницы святого Иуды впервые представили публике в ведущих медицинских журналах Америки. Однако реакция медицинского сообщества была крайне скептической. Пинкеля только лишь что не называли мошенником.

Главного своего критика — Элвина Мауэра, онколога из Детской больницы Цинциннати, пользовавшегося большим авторитетом, — Пинкель пригласил к себе в Больницу святого Иуды, чтобы, как сомневающегося Фому, убедить в своей правоте. Мауэр встречался с пациентами, изучал истории болезни — и признал результаты. Более того, когда в 1974 году Пинкель покинул пост директора, посчитав, что на своем месте сделал все возможное, Больницу святого Иуды возглавил именно Мауэр, его прежний критик, впоследствии ставший сторонником.

Подход, разработанный доктором Пинкелем, стал в США повсеместным. Сегодня базирующиеся на нем методики позволили увеличить пятилетнюю выживаемость при остром лимфобластном лейкозе у детей до более чем 90%.

После ухода из Больницы святого Иуды Пинкель работал в детских клиниках Висконсина, Калифорнии, Пенсильвании, Техаса, преподавал, делился опытом с коллегами — и даже посетил Советский Союз. Он получил несколько высоких медицинских наград — премию Кеттеринга, Ласкера и Американского онкологического общества — за проведенные клинические исследования. Сообщалось даже, что его кандидатура выдвигалась на Нобелевскую премию по физиологии или медицине.

— Что беспокоило меня больше всего — так это то, что тотальная терапия требовала огромных усилий профессионалов и дорогостоящих технологий, которые были недоступны за пределами Соединенных Штатов. Я думал, что дети во всем мире должны иметь те же возможности, что и американские дети, — замечал доктор Пинкель.

Его волновало и то, что тотальная терапия помогала вылечить рак, но могла вызывать пожизненные осложнения, проблемы с ростом и даже другие виды рака. Поэтому дальнейшую свою работу он посвятил тому, чтобы сделать лечение более щадящим.

В середине 1990-х доктор Пинкель вышел на пенсию и поселился на ранчо в Калифорнии, чтобы больше времени проводить с родными. Он оставил после себя десять детей, 16 внуков и пять правнуков. А еще не поддающееся подсчету число пациентов, выздоровевших благодаря разработанной им терапии и ставших взрослыми. Среди них — Барбара Боулз, по мужу — Экстайн, геолог по профессии и увлеченный садовод.