Путь крови

Николаю Павловичу гораздо удобнее рассказывать про гематоген не на заводе, а в офисе на улице Карла Маркса, где точно никто не сможет подглядеть и украсть его технологии. Там все надежно укрыто от посягательств враждебного мира. На полке — китайская «Книга перемен». Напротив письменного стола — аквариум с золотыми рыбками. На стене висит картина якутского художника «Круговорот жизни» (копия).

Смешков — опрятный мужчина с благородной сединой. На производстве он облачается в персональный белый халат с сиреневыми буквами «Н» и «П», которые вышили сотрудницы гематогеновой фабрики. Но в офисе Смешков преображается, в нем проступают черты городского демона. Все на нем черное, как бычья кровь: черный свитер, черные брюки со стрелками. На левой руке — золотой перстень с двуликим Янусом. «Потому что он отвечает за время, а время в жизни — самое главное», — поясняет Смешков.

Кстати, о времени: Николаю Павловичу уже семьдесят, но выглядит он гораздо моложе. Уверяет, что все благодаря гематогену, который он ест по две-три плитки в день:

— Я практически не болею простудными заболеваниями. И показатели крови у меня отличные.

Гематоген едят также и его дети и внуки, и керн-терьер Шива. Что уж говорить о подчиненных: вся фабрика ежедневно принимает гематоген.

Путь Смешкова в царство крови, аскорбиновой кислоты и коммерческой тайны начался, оказывается, еще в детстве. Во-первых, мама Смешкова была врачом, и благодаря этому обстоятельству он никакой крови не боялся. Во-вторых, детство предпринимателя прошло в городе Баку, который в те времена был одним из центров производства гематогена в СССР. Школьник Смешков неоднократно посещал с экскурсиями городские промышленные предприятия — и, разумеется, была среди них и фабрика гематогена.

Конечно, не все шло гладко. Гематоген и Николай Павлович не сразу обрели друг друга. Смешков выучился на инженера-строителя, распределился в Воронеж, начал строить панельные дома. Потом пошел по партийной линии — стал инструктором отдела строительства в обкоме КПСС. Был направлен в Москву учиться в Академии общественных наук. Тут Советский Союз как раз кончился, КПСС распустили, зато создали Российское товарищество возрождения и развития малых городов и сел, воронежский филиал которого и возглавил Николай Смешков. Накануне этого события он увидел вещий сон:

— Мне приснилось, как бабуся приносит мне гематоген с белой городской булочкой.

Стоит ли говорить, что сразу после этого одним из главных направлений работы стало обеспечение потребностей Воронежской области в гематогене.

— Тогда, в 1992 году, полноценных рыночных отношений еще не было — такие продукты, как молоко сгущенное цельное и сахар-рафинад, распределялись по фондам, — вспоминает Смешков. — Мы получили фонды на сахар и обратились в город Энгельс Саратовской области — старый советский центр производства гематогена, который обеспечивал всю европейскую часть России. У них там как раз сахара не было. Так что мы вступили в отношения кооперации: отправляли им сахар, а в ответ получали готовый продукт — гематоген.

Так работали два года. А потом стало понятно, что энгельсскому гематогену вот-вот придет конец, что мясокомбинат, поставлявший туда бычью кровь, приватизируют, а непрофильный кровяной цех закрывают. Поразмыслив, воронежцы решили создать свое производство по той же классической, подсмотренной в Энгельсе, технологии на базе старого завода фруктовых вод. Под производство гематогена приспособили небольшой двухэтажный корпус, в котором зимой, когда спрос на фруктовые воды невысок, делали конфеты. Так появилось на свет ООО «Возрождение и развитие», ныне старейший в России действующий производитель гематогена. Все остальные советские заводы либо закрылись, либо остались в бывших союзных республиках. А в Воронеже, наоборот, гематоген процветает.

Кровь для батончиков (официально «альбумин черный пищевой») первые годы покупали на Микояновском мясокомбинате в Москве. Был там цех по заготовке сушеной крови, которая потом шла на кровяную колбасу и зельц. Но в 1998 году и этот цех закрыли. Тогда бычью кровь стали закупать в Киеве, потом в Томске, а теперь, уже более десяти лет, ее возят из Германии.

— Дело в том, что на большинстве боен кровь вместе с лимфой стекает в каналы бетонного пола, там ее собирают, замораживают в блоки и делают корм для пушного зверя на зверофермах, — объясняет Николай Смешков. — Нам такое сырье не подходит. Кровь для гематогена надо брать еще у живых предназначенных на убой коров — полым катетером из вены.

Такими утонченными технологиями в России больше никто не занимается. Но Николай Павлович мечтает вернуть в гематоген русскую кровь.

— Наш бывший губернатор Гордеев основал хозяйство «Заречное», где производят мраморное мясо. Я специально ездил туда договариваться насчет крови. Главный технолог, чехословак, сказал мне, что они могут производить альбумин черный пищевой, но это потребует дополнительных вложений. Поэтому пока они не готовы. Хотя мы могли бы покупать у них по пять тонн в месяц. Пытались договориться и с «Мираторгом» в Белгородской области. Тоже пока безрезультатно.

Гематоген будущего

В 1996 году в Воронеже гостила делегация из Китая. Тогда иностранцы так заинтересовались русским кроветворным батончиком, что выпросили себе несколько ящиков для испытаний. С июля по ноябрь в детском отделении первой народной больницы Лючжоу препарат тестировали на 15 детях, больных железодефицитной анемией. Изделие «Гематоген детский» им давали по два раза в день. Через четыре недели у восьми детей все показатели крови пришли в норму, у троих поднялся уровень гемоглобина. А у четверых улучшений не произошло, потому что «они нарушили режим приема гематогена», как заключили заведующий отделением Лин Ши Пин и лечащий врач Ху Цзэ Мин.

— После этого китайцы предлагали купить нашу технологию и построить у себя шесть предприятий по производству гематогена! Но мы отказались. Тогда это было небезопасно. В Китае постоянно пропадали наши предприниматели, — поясняет Смешков.

Так бизнесмен не только избежал личного риска, но и не допустил попадания стратегической российской технологии в руки китайцев. Тем более что вскоре появился другой рынок сбыта: воронежский гематоген высоко оценил бывший мэр Москвы Юрий Лужков. С 2001 года ООО «Возрождение и развитие» начало поставлять свою продукцию в московские школы. Это было золотое время компании, продолжавшееся вплоть до отставки столичного мэра.

Шел воронежский продукт и на экспорт — например, для армии Казахстана. Они там заказывали самый обыкновенный «Гематоген C», безо всякого меда и орехов. Пытались поставлять воронежские батончики в Германию, для нужд выходцев из бывшего СССР. Но немецкие граждане почему-то предпочитают продукцию литовской фабрики, где гематоген смело мешают с шоколадом и энергетиком, что, как мы понимаем, недопустимо.

Еще воронежский гематоген отправляют в Америку и Израиль для эмигрантских магазинов. Только вот пройти совет по кашруту никак не получается: все-таки кровь в иудаизме под запретом. Зато православная церковь готова сделать исключение. Сам патриарх Алексий II прислал в Воронеж письмо, где говорится, что гематоген как лекарство можно употреблять в пост.

То есть главный рынок, конечно, внутренний. Гематоген разных производителей стабильно входит в десятку самых продаваемых в России БАДов. В прошлом году на него пришлось 1,7% всего рынка.

— На внутреннем рынке сбыта мы занимаем до 7%, — признается Николай Смешков. — У Новосибирска — более 50%. Есть еще Томск, Омск, Москва, Курск. Очень трудно конкурировать по цене. Ведь мы варим сахар и патоку в традиционных меднолуженых котлах, тогда как остальные просто выпрессовывают сухую смесь. В прошлом месяце, например, в Воронеже закрыли за нарушения предприятие, которое производило гематоген по семь рублей за плитку. А у нас меньше 12 рублей никак не получается. Представляете, какие ингредиенты у них там были? Сейчас все делается в интересах денег, прибыли…

Фирму же Николая Павловича волнуют не деньги, а люди. Вот, скажем, люди недовольны, что гематоген слишком сладкий. ООО «Возрождение и развитие» сразу пошло навстречу пожеланиям трудящихся и выпустило продукт, который вообще не содержит сахар — только патоку и сахара яблочного сока. Новый продукт запустили в производство в январе 2019 года. Назвали «Гематоген необыкновенный».

— Как-то я попал в архив Минздрава, немного изучил там историю. Могу сказать, что Сталин сознательно поручил создать продукт, не только повышающий иммунитет и железо, но еще и высококалорийный, для детей, которые плохо питались. То есть в нем специально было столько сахара, — поясняет Николай Смешков. — Но теперь настало новое время, и продукт должен быть новый — необыкновенный мармеладный гематоген без сахара.

Рядом со зданием офиса, возле распахнутой двери гаража возится с машиной водитель ООО «Возрождение и развитие» Сергей. Автомобилей в фирме два. Шефа Сергей катает на черной «Инфинити», а вот коробки гематогена развозит по аптекам на проржавевшей золотистой «Волге». Капот «Волги» распахнут, Сергей ковыряется внутри. Количество сахара в батончиках его совершенно устраивает.