Снежана Каратаева

История одного преображения: как победить рак и начать спасать бездомных онкобольных

После пережитого лейкоза Александр Штель кардинально изменил свою жизнь: оставил успешную карьеру и начал учить людей с тяжелыми заболеваниями морально справляться с недугом, а также стал помогать бездомным людям, страдающим от онкозаболеваний, получать полноценное лечение. Наш постоянный автор Снежана Каратаева познакомилась с Александром и рассказывает его удивительную историю.

— У меня сейчас времени много — лег в больницу на обследование. Так, просто проверится, анализы сдать. Я в ремиссии уже девять лет и до этого ни разу не проверялся, — сообщает мне по телефону Александр.

Что мой земляк помогает бездомным людям, оставшимся без документов, пройти лечение в больнице, мне рассказали друзья. Описали его как человека, звонящего во все колокола, лишь бы его голос услышали и помогли никому не нужным больным, живущим на улице.

Открыв его страницу в соцсети, я увидела фотографию серьезного мужчины с аккуратной каштановой бородой, на другом снимке на голове у него скуфья — шапка, которую носят повседневно представители православного духовенства и монахи. В его профиле — в основном фото и видео с людьми, худыми, побитыми, перевязанными. Подписи к каждой такой публикации несут единый смысл: нужна помощь.

Я договариваюсь с Александром о беседе. И вот на связи — с четырехчасовой разницей между Москвой и Красноярском — мое рабочее место и его тусклая больничная палата.

Бунтарь исправляется

Александр рассказывает о себе неспешно, выделяя каждое слово, будто читает по книге. Родился и вырос он в Красноярске.

— Я ведь еще тот бедокур был, — признается он. — Вел себя безобразно, учился плохо, дрался, пил. Но отец на меня никогда руку не поднимал, только вел разговоры душевные. Конечно, мне это не нравилось. Я протестовал, улица меня держала — там ведь друзья, понты. Дурная голова была.

Чтобы исправить бунтующего подростка, родители отправили его доучиваться в старшей школе в деревню — к бабушке и дедушке. Там за него взялись учителя: после первого же прогула примчались выяснять причину. Такое отношение Александра поразило — парень взялся за учебу. Школу в итоге закончил с минимумом троек и смог поступить в сельскохозяйственный университет.

Правда, уже через год университет он бросил и пошел работать в магазин охранником. Александру хотелось быть самостоятельным — и самому не нуждаться, и родителям помогать. Материально семья Александра жила тяжело: конец 90-х, дефолт, родители потеряли бизнес.

— Из еды были лепешки, сделанные из муки и воды. Денег не было даже на чуток сахара, чтобы подсластить жареный ломоть, — вспоминает Александр.

За недолгое время Александр, которому было уже чуть за двадцать, дослужился до руководителя службы контроля крупной сети магазинов в Красноярске.

— Мне тогда казалось, что жизнь повернулась ко мне лучшей стороной. Хорошая должность, большая зарплата, женат, — рассказывает он. — Планировал ремонт в квартире сделать. Но не получилось…

Отец Александра тяжело заболел. Во время диспансеризации на работе у него обнаружили затемнение, предположили пневмонию и два года от нее и лечили. Только отцу становилось все хуже, дошло до операции. Разрезали — и увидели: рак легких 3-й стадии.

Известие о болезни отца глубоко поразило Александра. О том времени он вспоминает с горечью. Он-то мечтал, что его будущие дети у деда будут учиться, слушать его рассказы о жизни. Однако Александр это чувство бессилия и страх потерять отца смог в себе подавить. И всего себя посвятил его лечению: целый год ходил с отцом по онкодиспансерам. На себя, работу, собственное здоровье махнул рукой.

Сын за отца

— Устал я сильно — и морально и физически, — рассказывает Александр. — Отца отправили на паллиативное лечение. Я решил отдохнуть, сил набраться. Уехал к своим старикам в деревню, а оттуда меня уже друг забирал: плохо стало. Все последующие события как в тумане. Больница, обследование и приговор врача: «У вас бласты уже в периферическую кровь пошли».

Александру поставили диагноз — острый миелоидный лейкоз — и заметили, что с таким заболеванием живут три-четыре месяца.

— У меня земля ушла из-под ног. Мать жалко стало: муж лежит дома умирает, а теперь еще и сын при смерти, — говорит Александр. — Еще помню, что я в больнице, подхожу к окну, а внизу на улице отец стоит — проведать меня пришел. Смотрит на меня, я — на него. Я как раз химиотерапию получал, еле на ногах держался, и он такой же — бледный, осунулся. Жестко это было — смотреть на отца за стеклом и понимать его.

Что в родном городе хорошего лечения не получить, Александр понял сразу. Все, что ему обещали, — набираться сил и готовиться к худшему. Но он сдаваться не хотел, стал искать информацию о своей болезни и узнавать, какой есть шанс на выздоровление.

Во время очередного поиска в интернете Александру попала на глаза статья: «Китайские врачи в 98% случаев вылечивают рак крови». Он тут же решил, что будет лечиться в Китае. Друзья и коллеги помогли собрать нужную сумму. И месяц спустя он уже летел в город Далянь, в местный военный госпиталь.

— Лежу я в палате, жду врача. Смотрю, заходит мужчина, на вид лет 90. Смотрит на меня, просит показать язык, зрачки, щупает пульс. Потом говорит моему переводчику, что обязательно меня вылечит. Он так уверенно это сказал и заулыбался, что я поверил, — вспоминает Александр.

Пересадка костного мозга Александру не понадобилась, его лечили химиотерапией и медикаментами. После двух месяцев лечения Александр отправился домой, чтобы навестить отца.

— Был май, я сидел на папиной кровати, массировал ему ноги и спрашивал, как я жить без него буду. Отец меня тогда успокаивал, что он смог жить без родителей и я смогу. Попросил о нем не думать, только о себе, — рассказывает Александр. — Через пару недель папа умер, а я полетел обратно лечиться. Беречь себя, как и сказал мне он.

Благословение на помощь

Лечение в китайском госпитале длилось около двух лет. За это время у Александра скопились миллионные долги. Работу он потерял. Больше в Далянь он не полетел, решил наблюдаться в России. Только с лечением в Красноярске не задалось. Местные врачи открыто говорили: «Мы не знаем, чем тебя в Китае лечили».

— Я сходил еще в пару краевых больниц, но не стал вставать нигде на учет, подумал: как Богу будет угодно, — говорит он.

После первой химиотерапии, проведенной в Китае, прошло девять лет. Александр сегодня находится в ремиссии. А когда она наступила, он был без работы и думал, чем заниматься, чтобы и для души, людям помогать, и семью кормить. К тому времени у него было двое детей.

В какой-то момент Александр почувствовал, что его тянет в церковь — рассказывать о своем опыте лечения, борьбы, веры.

— Я пришел к настоятелю храма Иоанна Предтечи, сказал, что хочу вести прием онкологических больных, настраивать их на победу над болезнью, — рассказывает Александр. — Он благословил, сказал, что могу брать и чай, и плюшки, все, что нужно, чтобы помогать.

Слушатели с Александром в качестве наставника стали собираться в небольшой светлой комнате с диванчиками. Он рассказывал свою историю, кто-то — свою, обсуждали вопросы здоровья, были и такие, кто читал стихи, пел песни, все вместе читали Евангелие.

Главное для Александра было помочь человеку забыть о моральной боли. Если кто-то из слушателей хотел ночью по городу прокатиться, он исполнял это желание. Бабушек и дедушек возил по разным храмам или к старым друзьям.

— Бывает, ко мне обращаются из других регионов и даже стран, — говорит Александр. — Как-то позвонила девушка из Молдовы, у нее лейкоз, она растеряна, в панике. Мы с ней час разговаривали. И поплакали, и посмеялись. Попрощались на ее желании бороться.

Из-за пандемии уже год, как эти встречи не проводятся. Помощь оказывается дистанционно — через инстаграм-аккаунт re.missiya. Он представляет проект красноярского блогера и журналиста Оксаны Хикматулиной под названием Единый онкологический портал «Re: Миссия», к которому Александр присоединился и активно участвует. Там собраны истории лечения российских и заграничных пациентов, комментарии врачей (у них можно получить консультацию). Подписчики поддерживают друг друга и советами, и материально: когда нуждающемуся человеку помогают, например, с покупкой лекарств, продуктов.

— Недавно я летал в Москву, мне вручили всероссийскую премию как лучшему волонтеру в номинации «По зову сердца», — рассказывает Александр, — за организацию масштабной для Красноярска программы «Подвези пациента». Мы возим онкологических больных в медицинские учреждения. Сейчас у нас уже порядка 60 автомобилистов.

Без дома и лечения

Когда я узнала, что Александр просит за людей, от которых многие шарахаются, я была тронута. Сама я уже полгода планирую прийти в качестве волонтера в фонд, оказывающий помощь бездомным людям, и каждый раз откладываю: то одно, то другое. А тут человек не только дает им еду, а еще и добивается от госструктур бесплатного лечения для них.

— Я ведь работал руководителем службы безопасности — у меня осталось много знакомых, обращаюсь к ним и прошу познакомить с нужными людьми. В принципе люди везде адекватные и, если видят, что бездомному необходима помощь, стараются помочь, — объясняет Александр. — С больницами проще: я сам болел, опять же у меня много знакомых среди врачей, и есть еще база волонтеров, которые готовы откликнуться.

При этом сам он старается показать бездомному человеку, как социализироваться. Допустим, не просто приходит с ним в больницу, службу соцзащиты или МФЦ и решает за него нужный вопрос, а разъясняет бездомному, что делать: к кому подойти, что спросить.

Александр вспоминает, что впервые перешагнул порог приюта для бездомных в 2018 году. Тогда он был помощником митрополита по Красноярскому краю и Ачинску, и его туда направили как специалиста по здравоохранению, чтобы оказать помощь по линии церкви. Обстановка приюта его поразила: его окружали люди, нуждающиеся в срочном лечении, но лечить их отказывались.

Директор частного приюта «Человек человеку» объяснила тогда Александру, что люди, лишенные дома, как правило, живут без документов, многие страдают тяжелыми заболеваниями, в том числе онкологическими. Комплексно лечить их никто не берется: «Нет документов — нет лечения, только экстренная помощь». Рак же лечат планово, по ОМС, и получить койко-место, провести операцию практически невозможно.

За дополнительными разъяснениями я обратилась к директору благотворительного фонда «Доктор Лиза» Наталье Авиловой, чтобы узнать, как у них организовано лечение бездомных людей.

— Наша специализация — уличная медицина. Черепно-мозговые травмы, ранения, переломы, отравления — экстренная помощь, за которой к нам приходят больные на вокзальную помойку, ну и за горячей едой и теплыми вещами, — рассказывает Наталья Авилова. — В Москве так или иначе вопросы решаются. Нашим волонтерам в девяти случаях из десяти удается госпитализировать бездомного, нуждающегося в экстренной или неотложной помощи. Мы знаем, кто примет его, как проинструктировать бригаду и санитара, к кому из коллег направить бездомного за помощью в восстановлении документов и какой хоспис не откажет.

В январе, рассказывает Наталья, бездомный с карциномой благодаря благотворительной организации «Ночлежка» начал восстанавливать документы. Но еще и без них врачи фонда «Доктор Лиза» при помощи фонда «Вера» смогли оформить выдачу рецептурного обезболивающего со строгой отчетностью и позднее госпитализировали его в хоспис, где он вскоре умер — так, увы, и не получив документов. За два-три года это единственный онкобольной бездомный, кто обратился в фонд, возглавляемый Натальей, за помощью.

— Я допускаю, что и в Москве коллеги сталкиваются с трудностями, иногда жалуются, что скорая не забирает бездомного. У нас в этом сложностей (за редким исключением) не бывает. Вызовем вторую скорую, позвоним на горячую линию в Минздрав — решим как-то, — резюмирует Наталья.

Судьба Петровича

Уже три года Александр является волонтером в приюте для бездомных. Он сопровождает их по разным инстанциям: больницам, социальным службам, отделениям полиции. Покупает лекарства, продукты, ищет средства на проведение операций.

Не так давно ему удалось договорится с ребятами из барбершопа, чтобы привести мужчин из приюта в порядок. Молодые мастера отнеслись к идее с энтузиазмом, и благодаря им 30 бездомных преобразились.

— Вообще я не интересуюсь судьбой бездомного человека, мне это неважно, — замечает Александр. — Но мне в душу запал один бедолага. Величал себя Петровичем. Ему как-то в драке выбили глаз, документов, чтобы идти лечиться, не было, в результате на месте выбитого глаза началось нагноение, а там и рак.

Петрович, как он сам рассказывал, коренной москвич. Его полное имя — Сложеникин Сергей Петрович, 1950 года рождения. Жил в Москве в районе Тушино, закончил 821-ю школу. Мама — воспитатель в детском саду, отец — водитель. Родители умерли один за другим, и Петрович запил. Зачем уехал в Красноярск, помнит плохо. Потом попал в тюрьму, а там — на улицу, документы потерял.

— Я нашел телефон школы, в которой он учился, позвонил, — рассказывает Александр. — Он, оказывается, школу закончил с золотой медалью. Успешным мог бы быть человеком, а сейчас вон лежит в хосписе, умирает.

Хоспис, в котором лежат подопечные-бездомные, бесплатный. Он финансируется из краевого бюджета, полис ОМС там не нужен — это как экстренная госпитализация. Человек ложится, ему ставят капельницы, обезболивают, и он доживает свои последние дни. Так произошло и с Петровичем.

— Состояние здоровья у него совсем запущено, — добавляет Александр. — Даже если документы и оформим, ему уже ничем не поможешь — таков был вердикт консилиума врачей. Умрет — похороним его.

Александр убежден, что трагичных случаев можно избежать, если идти навстречу бездомному, а именно выдать ему паспорт в короткий срок, быстрее оформить ОМС, выделять деньги на лечение таких пациентов.

Свет в конце

Совсем недавно Александру и приюту «Человек человеку» удалось добиться восстановления документов бездомной женщине. Произошло это благодаря освещению ее истории в инстаграм-аккаунте re.missiya. Откликнулись соцзащита, врачи, даже депутат законодательного собрания. Правда, потребовалось для этого два с половиной месяца.

В приют для бездомных она пришла сама, назвалась Светланой. Документов нет, жаловалась на плохое самочувствие, боли. Что с ней конкретно, не знала, но ей казалось, что у нее рак.

— Мать Светы умерла, когда ей было 14 лет. Отчим выгнал из дома. Она ушла жить на рынок. Так там и жила все эти годы, работала дворником. Мужа и детей нет, — рассказывает Александр историю женщины. — Мы быстро собрали деньги на обследование: МРТ, УЗИ, консультацию онколога. Заключение — злокачественное новообразование шейки матки 4-й стадии и еще ряд заболеваний. Светлану госпитализировали в онкодиспансер, провели нефростомию (операцию по введению трубочки-дренажа для отведения мочи. — Кровь5) и отпустили обратно в приют с рекомендацией паллиативного лечения.

За время пребывания в приюте Светлана, по словам Александра, полюбилась многим — и сотрудникам, и неравнодушным людям. Ее обули, одели и каждый день снабжают необходимыми лекарствами.

— Нормальное у меня сейчас самочувствие, тут в приюте хорошо, тепло, — говорит сама Светлана. — Да кто мне раньше помогал? Никто, все сама всегда, помаленьку. Документы у меня украли. Я болела очень по-женски, кровотечения были. Приходила в больницу, а меня не брали, говорили: «Иди за документами, потом приходи». Я и уходила. А чего еще делать, если они не берут? На работе иногда давали таблетки. А так ничего не делала, терпела. Плохо было очень. У нас на работе был дворник, он мне сказал идти в приют, там, мол, меня и полечить смогут, и накормят. Я и пришла.

Светлане сделали документы — паспорт, полис.

— Я и не знала, что есть люди хорошие, — замечает она. — И в больнице все добрые сразу стали. Александр все спрашивает, что я хочу, какую еду, а я и не знаю, чего хотеть. Ничего не надо, у меня все есть.

Сейчас Светлана находится в хосписе, получает химиотерапию и уже не может без обезболивающих. Врачи дают женщине совсем мало времени, самой ей об этом, правда, не говорят — не хотят лишать оставшихся моментов радости.

Недавно Александр и Оксана сделали Светлане подарок. Устроили для нее фотосессию — с макияжем, в вечернем платье, — угощали разными вкусностями. Заселили в отель, где вечером в белом халате она пила чай, лежа на просторной кровати. «Ложе на четверых!» — шутя вспоминает Светлана.

Фото из личного архива