Калининградка Сабира Юмаева только что стала совершеннолетней. Для кого-то это приятная возможность наконец-то купить без посредников сигареты и пиво, а Сабира отметила 18-й день рождения вступлением в регистр потенциальных доноров костного мозга. Она уже давно так решила. Родители в курсе и не против. Сами бы вступили, если бы пораньше узнали о такой возможности.

Принятие в ряды потенциальных доноров происходит в полуподвальной комнате, которую арендует калининградский благотворительный фонд «Верю в чудо». В углу — большой щит со светильниками. Это след присутствия соседей — компании, с которой фонд делит офис. Дальше шкаф с буклетами самого «Чуда», какие-то коробки, шарики, плакаты… Но Сабира не обращает внимания на беспорядок и старательно заполняет анкету донора. Она уже окончила школу, но когда пишет, чуть склонив голову набок и вытянув шею, очень похожа на ученицу-отличницу.

— Какой способ сдачи кроветворных клеток я выберу, если дойдет до реального донорства? Из тазовых костей под общим наркозом, — неожиданно решительно отвечает на мой вопрос Сабира.

И поясняет:

— Когда сдаешь клетки из крови, надо ждать несколько дней, пока подействует лекарство, которое их туда выгоняет. Это для меня слишком долго.

За ангельской внешностью голубоглазой Сабиры скрывается целеустремленность. Она уже давно решила стать донором, а благотворительностью занимается с 15 лет. Все началось случайно: приятель Сабиры был волонтером «Верю в чудо», и его мама — даже не он сам! — рассказала Сабире, что там здорово и интересно. Сабира пришла на день открытых дверей фонда — и затянуло. Она стала участвовать в акциях благотворительной организации. Ездила волонтером в лагерь для детей, перенесших рак. Стала работать и в больнице — это называется клоунотерапия.

Сабира многое поняла. Больничный клоун совсем не обязательно шутник с дурацким красным носом. Клоуны «Верю в чудо» вообще этот нос недолюбливают. Больничный клоун прежде всего товарищ для общения. И его костюм, взятая на себя роль должны его упрощать. Ребенку, особенно если он в больнице уже долго, очень хочется с кем-то поделиться своими мыслями и страхами. И, может быть, проще, когда перед ним не человек, а, например, жираф. Жирафу можно доверить секрет хотя бы потому, что он точно никому не расскажет.

— Мы в основном ходим вдвоем, иногда даже втроем, — продолжает Сабира. — Потому что когда ты один, это менее безопасно, ты можешь растеряться и потом все время будешь думать, вспоминать, что вот, ничего не получилось. Когда я захожу в палату, сразу смотрю, чем ребенок занимается. Например, если у него на кровати лежит кукла Лол, это уже завязка, начинаю с ним разговаривать про эту куклу. Вообще, если это онкогематология, там дети лежат подолгу, все знакомые, просто начинаешь с ними болтать, шутить. Ну а если незнакомый ребенок и никаких зацепок нет, можно просто начать знакомиться, тоже вариант. А можем мы с напарником друг с другом во что-нибудь играть, на детей не обращая внимания, — как будто мы в каком-то своем мире, на своей планете.

Интересно, что такая тактика очень похожа на то, как устроена Страна муми-троллей — она в Финляндии, неподалеку от города Наантали, мы там были однажды с женой и детьми. Муми-тролли совершенно не лезут общаться, не нарушают твое личное пространство. Живут своей особой жизнью: сидят на веранде возле круглого синего дома-башни, играют в карты, полненькая уютная муми-мама что-то готовит… Но если ты сам к ним подходишь, вполне идут на контакт, могут даже поучить тебя рисовать.

Больничный персонаж — для каждого личная история, считает Сабира. Некоторые вообще предпочитают работать в одиночку, ничего не боятся. Самой Сабире вначале комфортнее было в роли именно клоуна, который шутит, пускает пузыри и все такое. Но потом она стала персонажем — выбрала роль Тети Моти, вот так ей почему-то захотелось.

— Я не работаю в «Верю в чудо», я волонтер, — в который раз поправляет меня Сабира.

Работать она собирается в сфере туризма. Но и в благотворительной области продолжает развиваться и искать. Например, последнее время особенно заинтересовалась паллиативной помощью.

— Там все по-другому, — объясняет Сабира. — Намного больше нюансов, которые надо учитывать, требуется гораздо более тщательная подготовка. Надо знать, что ты можешь делать по отношению к такому ребенку и чего не можешь. Очень много приходится думать о безопасности: как быть, например, если у ребенка с трахеостомой что-то не так.

Между тем Сабира уже заполнила все бумаги и с приличествующей случаю торжественностью — видно, что привыкла выступать перед аудиторией, — достает палочку с ваткой, демонстрирует ее присутствующим, водит ею у себя во рту, кладет в специальный конверт, который отправится для анализа в лабораторию Русфонда. А потом не выдерживает и прыскает.