Акушер-гинеколог Анастасия Кузнецова из Петрозаводска – реальный донор костного мозга, и кое в чем даже уникальный. Три года назад она поделилась своими кроветворными клетками с иностранным реципиентом.

— Моя семья никак не связана с медициной. И если честно, я никогда не мечтала стать врачом. Выбрала эту профессию чисто из практических соображений: без работы я не останусь.

В 2010 году я поступила на медицинский факультет Петрозаводского государственного университета. Сразу понимала, что одно из направлений, в котором я хочу двигаться, — это акушерство и гинекология. На пятом курсе окончательно определилась. Заключила договор с Первым роддомом Петрозаводска и в 2017 году начала в нем работать.

Еще когда после 4-го курса я проходила практику в Костомукше, в Межрайонной больнице №1, там проходила акция по HLA-типированию потенциальных доноров костного мозга. Заведующая терапевтическим отделением предложила нам вступить в Карельский регистр. Мы с однокурсником согласились.

Через три года, осенью 2017-го, мне позвонила та же заведующая из Костомукши и попросила связаться с главой регистра Юрием Гаевичем Иоффе. Дело в том, что у меня изменился номер мобильного и в регистре не могли меня найти. А тут как раз случилось совпадение: появилась пациентка, которой я подошла, — 18-летняя девушка из Эстонии.

Сначала я, конечно, испугалась. Потом немножко успокоилась. Но сомнений, сдавать или не сдавать клетки, у меня не было. Я считаю, что если есть возможность кому-то помочь, то это надо делать.

В январе 2018-го у меня взяли кровь и отправили за границу на подтверждающее типирование. Потом были анализы крови, УЗИ брюшной полости, флюорография. Все это заняло месяца три-четыре. Потом пришел формальный запрос. Донацию назначили на начало июня.

За две недели до даты донации мы с Юрием Гаевичем поехали в Берлин, в клинику Шарите. В Карельском регистре, если донор едет сдавать клетки за границу, его обязательно сопровождает врач. В немецкой клинике со мной общались через поляка-переводчика, чтобы получить мое юридически подтвержденное согласие на забор клеток. Забавная была беседа: «Хи-хи, ха-ха, я тоже доктор». Потом мне выдали препарат — колониестимулирующий фактор, чтобы я сама его себе колола в гостинице. Это не потому, что я врач, там всем так выдают, независимо от профессии. На пятый день надо было явиться в клинику к 8 утра уже на сам забор клеток.

Обстановка была очень дружелюбная. Со мной общались на английском и спрашивали, как я себя чувствую. Можно было посмотреть телевизор — правда, только на английском или немецком. Сама донация прошла хорошо. Лишь после я почувствовала головокружение. Еще часа два мы ждали, пока посчитают, достаточно ли клеток забрали. Потом я отдохнула пару часов в гостинице и пошла гулять.

Всего я тогда провела в Берлине дней десять. Жила в районе Веддинг, это бывшая западная часть города. Берлин мне в целом понравился: большой, чистый, удобный.

Благодаря этой поездке я набралась смелости и через год уже одна поехала в Европу. Устроила себе целое путешествие: из Финляндии полетела в Мюнхен. Оттуда поездом в Гамбург. Из Гамбурга на пароме в Копенгаген, потом вернулась в Хельсинки и, наконец, в Россию. Это был 2019-й. А потом началась пандемия… Но я надеюсь, что когда-нибудь она закончится и можно будет снова путешествовать по Европе.

Я знаю, что с моей реципиенткой все хорошо. Если когда-нибудь представится возможность, я хотела бы увидеть ее. Для этого нужно, чтобы эстонские врачи дали добро, а прежде надо взять согласие у пациентки. Юрий Иоффе из регистра писал по этому поводу в Эстонию. Но ему пока не ответили.

Подготовили Никита Аронов, Людмила Геранина

Фото: Сергей Строителев