Старший прокурор из Павлодара Ержан Досымжанов – чистокровный казах, а его генетическим близнецом оказалась русская девочка, даже врачи удивились. Рассказываем историю донорства, которому не помешала граница между странами.

– У каждого человека есть своя миссия. Я всегда мечтал работать в правоохранительных органах, – улыбается Ержан. – Больше всего мне в моей работе нравится ощущение, что помогаешь кому-то. Например, в 2019 году мы проверяли детские специализированные учреждения и в одном психоневрологическом интернате нашли просто уйму разных нарушений. Подняли видеозаписи с камер и обнаружили, что детей на ночь связывают по рукам и ногам. Представляете, как Христа распяли, так их и связывали. В результате 17 лиц были осуждены.

Ержану Досымжанову 30 лет. Он работает в прокуратуре Павлодара старшим прокурором 3-го управления. Управление это занимается, если официально, защитой общественных интересов. А если по-простому, объясняет Ержан, то смотрит, чтобы представители местной власти не нарушали закон.

Ержан уже и не помнит, когда вступил в регистр доноров костного мозга. То ли в 2014 году, то ли в 2016-м. Просто как-то раз, сдавая кровь на станции переливания, подписал бумажку.

– Я даже не прочитал ее толком, хоть и юрист, – признается он. – И когда мне в 2020 году позвонила директор Казахстанского регистра Ажар Шакенова, был удивлен. Курьезный случай.

Курьез курьезом, но к делу Ержан отнесся серьезно. Обсудил со знакомым медиком и согласился. Приехал в столицу Нур-Султан, в Научно-производственный центр трансфузиологии. Гемопоэтические стволовые клетки сдавал из периферической крови.

– Если бы надо было, я бы и из кости сдал. Ведь на кону жизнь человека, – говорит Ержан. – А знаете, что самое удивительное? Я чистокровный казах, а девочка, с которой я поделился клетками, полностью русская. Ее лечащий врач очень удивился такому совпадению. До меня у той же девочки был донор из Германии, клетки которого не прижились, так они совпадали по 9 генам тканевой совместимости из 10. А мы с ней – по 10 из 10!

Стоит ли удивляться, что Ержаном заинтересовались журналисты.

– Я думал, что придется общаться с местной прессой, а попал в республиканскую, – вспоминает донор. – А ведь я был против того, чтобы выносить такие вещи в публичную сферу. С другой стороны, это очень важно, чтобы доноров становилось больше. Например, мой руководитель потерял двухлетнего ребенка из-за лейкоза, тому просто не нашлось донора. Когда статьи вышли, многие коллеги подходили, спрашивали, что и как. Надеюсь, кто-то из них вступил в регистр.

С момента донации прошло полгода, и как дела у реципиентки, Ержан не знает. Но надеется, что хорошо.

– Я не считаю, что кого-то спас. Но я по мере своих сил повлиял на спасение этой девочки. Я молюсь за нее и думаю, что она выздоровеет, – рассказывает Ержан. – Кстати, как раз когда я решил стать донором, у меня супруга забеременела. И тоже девочкой – завтра забираю их из роддома. Может быть, это благодарность от Всевышнего…