Сергей, который бегает в бронежилете – Кровь5

Никита Аронов

Сергей, который бегает в бронежилете


Он с детства мечтал спасать других. Даже устроился в Иностранный легион военным медиком, вытаскивал из-под огня раненых бойцов. А теперь помогает людям бороться с ожирением и, кажется, нашел себя. Знакомьтесь: Сергей Новиков, 26 лет, потенциальный донор костного мозга из Костромы.

В 16 лет Сергей спас товарища, с этого все и началось.

– Была лыжная тренировка, и тренер отправил нас бегать по реке, вспоминает он. – И вот один парень прямо в лыжах провалился под лед. Он еще и плавать плюс ко всему не умел. Мы с товарищем его еле вытащили, сами чуть не потонули. И в этот момент я понял, что от меня может зависеть жизнь, что я могу спасти человека!

Сергей из семьи потомственных военных. Его папа был Героем России, прошел Афганистан и Чечню, мама – военный медик. Сына они родили на Камчатке, потом отца перевели в Кострому. Но когда мальчику было шесть лет, папа и мама развелись.

– Отец плохо поступил. А я его все равно любил, хотя практически не видел. Мама растила меня одна. И в результате у меня развился синдром спасателя. Мог последнюю копейку отдать какому-нибудь прохвосту, который просит деньги якобы на дорогу домой. А на самом деле – на выпивку, – признается Сергей.

Еще мамиными стараниями он приучился к спорту. К 18 годам у парня был первый разряд по лыжам, черный пояс по ушу и красный – по тхэквондо. Он поступил на факультет физического воспитания. И тут пришло время думать об армии.

– Отец хорошо знал, как у нас в армии все устроено, что там можно запросто потерять здоровье. Что про тебя могут просто забыть, как в Чечне его с сослуживцами однажды на три месяца забыли. Поэтому он был против того, чтобы я туда шел. Обещал, если я все-таки это сделаю, то он использует все свои связи и в самую задницу меня служить отправит. Кроме того, я видел, как живут военные и спасатели. Думал поступить в одну силовую академию, но мне сказали, что придется заплатить. В общем, меня сильно угнетала вся эта ситуация.

 И вот как-то за завтраком Сергей смотрел телевизор и увидел передачу про французский Иностранный легион – знаменитое подразделение с почти двухвековой историей, куда берут бойцов со всего мира.

Но при этом тут не какая-нибудь частная военная компания, а официальное подразделение армии Франции. В наши дни легионеры участвуют в миротворческих операциях, а за добросовестную службу получают со временем французский паспорт, приличную пенсию и новое имя с фамилией, если старые на родине было чем-то запятнаны.

– Самое главное, в том репортаже сказали, что не каждый может туда попасть. И я по-юношески загорелся, захотел пройти все испытания и стать миротворцем. Я тогда только поступил в вуз, сразу взял академический отпуск и начал готовиться к легиону.

Тяжело в учении

Три месяца костромич учил французский и усиленно тренировался. Ведь в легион стараются брать ребят постарше и с боевым опытом. А ему было 18 лет и, к счастью, никакого боевого опыта.

– Мне объясняли, что шансов быть принятым у меня мало. Только если я сделаю всех на физических тестах. На собеседовании в службе безопасности офицеры из бывшего СССР говорили: «Сережа, у тебя шансы 1 из 100. Если не получится, не расстраивайся. Нет денег на обратный билет – обращайся, поможем».

Кандидатов (в легионе их называют волонтерами) поселили в лагере, где их ждали изнурительные физические нормативы, разнообразные медицинские тесты и такие стресс-интервью, которые не встретишь на гражданке.

– Сотрудники службы безопасности то давили на меня, то общались по-дружески, то снова давили. Прямо намекали, что в легионе мне не место. Так проверяли на психологическую устойчивость. Очень много было психотехники, IQ-тестов, проверок памяти. Могли, например, показать на долю секунды кусочек карты, и надо было потом его воспроизвести на бумаге.

Все это продолжалось полтора месяца, и взяли очень мало людей. Кого-то отсекли после тестов на наркотики. Кого-то, когда узнали о преступлениях и судимостях в прошлом. А Сергея приняли, потому что он действительно лучше всех сдал физические нормативы.

Потом были пять с половиной месяцев тренировочного лагеря – сплошное испытание своих пределов. Эти месяцы в лагере с отвращением вспоминают все, кто побывал в легионе.

Первые недели новобранцам почти не давали спать. По ночам начинающие легионеры зубрили, стоя в одном белье, кодекс чести подразделения. А сержанты еще периодически поливали их водой из горной реки.

Запредельные нагрузки, издевательства, рукоприкладство.

– Могли назвать цифру, отправить в комнату, и там над тобой издеваются, бьют, требуя эту цифру сказать. А ты должен молчать, – рассказывает Сергей. – Мы обсуждали это с отцом, и он не мог понять, зачем французы все это делают. Но так нужно, чтобы люди не сошли с ума во время боевых условиях. В российской армии такого нет, но из того же Афгана половина дураками приехала: спились, снаркоманились, покончили с собой. А в легионе держались молодцом.

Параллельно каждый выбирает военную специальность и учится ей в перерывах между рукоприкладством, стрельбой и спортивной подготовкой. Сергей решил стать военным фельдшером, чтобы спасать людей: «Тем более у меня дед и прадед по маме врачами были». Его прикрепили к военному вузу, где он учился очно-заочно.

Нагрузки тем временем только нарастали. Новобранцы ломали позвоночник, получали инвалидность. Несколько человек вообще погибли на занятиях по скалолазанию. В контракте прямо оговорено, что все риски кандидат берет на себя.

– Даже с моей подготовкой было очень тяжело, – признается Сергей. – Самое сложное – принять мысль, что от этих нагрузок ты действительно можешь умереть

Главное испытание ждало в конце. Так называемый марш белых кепи, после которого только и можно получить этот головной убор – символ легиона. Надо пройти 120–180 км по пересеченной местности за трое суток. «Лес, горы, реки вброд. У тебя рюкзак, каска, автомат – всего 32 или 34 кг», – вспоминает Сергей. Некоторые, кстати, этот марш не проходят и легионерами не становятся, но парень из Костромы справился.

Нелегко и в бою

В лагере Сергей сдружились с парнем из спецназа ВДВ Украины. В легионе всегда было много славян, но русские сейчас в меньшинстве. В основном служат украинцы, белорусы, сербы, болгары, а общаются все по-французски, так принято. Новый товарищ уговорил вместе проситься в часть специального назначения, «чтоб не аэропорт какой-нибудь охранять».

– Конечно, мне было интересно. Я же в компьютерные игры играл – «Call of Duty» и тому подобные, – говорит Сергей. – Так я и попал в одно непростое подразделение. И объездил с ним всю Африку: Чад, Мали, Сомали. Можно сказать, что и пиратов видел.

Возможности полевого фельдшера на поле боя невелики. Разрешается вколоть обезболивающее, их несколько, в том числе и наркотические. Остановить кровь, сделать непрямой массаж сердца. А вот зашивать раны или ставить капельницы с лекарствами уже нельзя. Еще можно зафиксировать поврежденную конечность – для этого в аптечке фельдшера из легиона есть специальные телескопические складные шины. Там же тампоны разного диаметра, жгуты. Есть набор специальных военных препаратов. Сергей даже не знал, что это такое, но точно какие-то мощные стимуляторы. Есть антидоты от химического отравления. Еще у фельдшеров были портативные дефибрилляторы. Формально они не имели права их использовать в отсутствие врача, но на войне не всегда соблюдают правила.

Однажды Сергей испытал все это на себе. Во время боя в пустыне его контузило, на это наложилось обезвоживание и тепловой удар.

– Вколол себе обезболивающее и «поплыл». Пришел в себя уже в медицинской палатке. Потом рассказывали, что меня возвращали к жизни с помощью дефибриллятора.

Лечить гражданских строго запрещалась. Кто знает, что это за люди? Могут пожаловаться, что легионер их отравил, будет скандал. Детей подкармливать тоже не полагалось. Но когда к тебе ребенок подбегает, а у тебя есть шоколадка в сухпайке, как откажешь?

Поначалу Сергей собой гордился и чувствовал, что приносит большую пользу на поле боя. А потом вера в собственную эффективность пропала.

– Вот лежит парень, ты бежишь к нему под пулями без бронежилета и автомата, только с аптечкой и пистолетом, потому что все это очень тяжелое. Накладываешь жгут, тащишь на точку эвакуации, а он умирает. Потом второй, третий. И получается, что ты зря рисковал жизнью, – описывает боевую ситуацию Сергей. – А просто так умирать в 18–19 лет мне совершенно не хотелось. Еще не все операции были миротворческие. Ребятам об этом не говорят, а фактически они погибают за чьи-то интересы.

Сергей перевелся инструктором в тренировочный лагерь. Прошел специальный курс и начал готовить новобранцев.

– Но я тренировал ребят, а они все равно погибали, – говорит он. – Мне не нравится, когда гибнут люди. В обычной жизни я и петуху голову отрубить не могу. Меня просит бабушка, а я думаю: что он мне сделал? Мне червяка жалко на крючок насаживать – ребята смеются. На войне, конечно, по-другому. Если ты не будешь стрелять, убьют тебя или товарища. Но мне все равно это очень не нравилось.

Так Сергей понял, что с легионом надо завязывать.

Пора домой

Первый контракт в этом подразделении заключается на пять лет. «Это не может быть предметом переговоров», – отдельно предупреждает сайт легиона.

– Конечно, никто из легиона тебя отпускать не хочет. Они же в тебя столько денег вбухали! – объясняет Сергей. – Так что контракт очень хитро составлен. Чтобы его расторгнуть, я судился год. И до тех пор считался в отпуске.

Все это время он жил в Марселе и работал инструктором в частной компании, где помогал готовить телохранителей. Один раз ему даже пришлось применить свои навыки в мирной жизни. К счастью, только медицинские. Как-то в Марселе у него на глазах девушку сбил мотоцикл.

– Там это даже не вопрос доброй воли. Ты просто не имеешь права не оказать помощь, если находишься рядом. Я спросил только, есть ли врачи, тогда бы я мог им только ассистировать. Но врачей не было. Я повернул пострадавшую набок, положил голову повыше. Не давал прохожим ее двигать и ждал скорую помощь.

Оказалось, что у нее перелом таза и бедренной кости. Все это Сергей узнал, когда навестил девушку в больнице.

– Нормальный ли я теперь человек? Я много думал над этим вопросом, когда возвращался на гражданку, – признается Сергей. – Обращался к психологам. И понял: чтобы нормально жить дальше, надо просто забыть, где был, что делал, полностью сменить сферу деятельности.

Подготовка телохранителей для такой перемены не подходила. Еще Сергей скучал по маме, понимал, что она в России осталась одна.

– Кроме того, мне там встретился человек, который немного мозги вправил. Он сказал: ты понимаешь, что здесь у тебя привилегии, уважение, а дома ты ничего не достиг. Так я окончательно решил вернуться домой.

В России Сергею предлагали служить в силовых структурах. Но на медосмотре обнаружили кучу травм: разрывы менисков, грыжи межпозвоночных дисков. На этом его военная карьера закончилась.

Новая угроза

С Сергеем мы встречаемся на пробежке. Из-за больных коленей он это делает уже не так часто. Зато раза четыре в год бегает в бронежилете. И это не просто позерство.

– В бронике главное – дыхание. Он сдавливает грудь. И если пробежишься с непривычки, потом даже стрелять не можешь. А я хочу оставаться подготовленным, чтобы в случае чего защитить свою семью, – объясняет Сергей.

Вернувшись из Франции, он стал персональным тренером в спортзале. Прошел несколько курсов. В том числе в Бельгии, благо языки он теперь знает. Два года учился дистанционно, потом слетал туда, сдал экзамены, получил международный сертификат.

– Как раз в это время папа умер от ожирения, и я понял, что ожирение – это проблема, с которой надо серьезно бороться, что я делаю нужное дело, – говорит Сергей. – Так что я решил углубить свои знания и выучиться на нутрициолога.

Такой профессии в России официально нет. Этим словом называют тех, кто занимается диетой, но не имеет медицинского образования и не может считаться диетологом. Гражданской медицинской специальности у Сергея действительно нет, а знания о питании он получал на курсах. У него свой кабинет в Костроме. Каждому новому клиенту делают анализ состава тела, спрашивают, что и как он ест, корректируют диету и составляют программу тренировок.

– Люди меня очень благодарят, ведь я их жизнь меняю в лучшую сторону, – рассуждает Сергей. – Они становятся стройными, пузо перестает висеть. Многим благодаря этому удается сохранить семьи. Мужики начинают заниматься собой, хорошеют, жены уже не хотят им изменять. Я мотивирую на изменения, и мне это очень нравится. Чувствую себя на своем месте

А мы с ним идем в кафе «Дружба». Эта костромская сеть общепита наняла Сергея, чтобы корректировать меню. Он изучает все новые блюда и старается сделать их полезнее. Например, заменить в окрошке колбасу на говядину.

Помимо этого Сергей устраивает онлайн-марафоны по похудению, на которых кто-то сбрасывает по 12 кг. В общем, бьется с чужим ожирением по всем фронтам.

Все дело не в каких-то особых упражнениях, а в том, чтобы изменить привычки.

– Главная проблема в том, что жизнь у людей нервная и свои неприятности они просто заедают, – считает Сергей. – А примерно 70% моих земляков бухают каждые выходные, даже не осознавая, насколько это вредно для организма. Наконец, у всех проблемы со сном. Многие спят по пять часов, а то и по четыре. Эта проблема и у меня есть: сплю по 6–7 часов, в остальное время работаю. Но работа – это мое хобби, то, что я действительно люблю.

Естественно, едва узнав, что есть еще один способ спасать окружающих – вступить в регистр доноров костного мозга, Сергей сразу поддержал эту идею. Дело было в 2016 году, в Костроме планировалась очередная акция по HLA-типированию потенциальных доноров. И Сергей не только сдал кровь сам, но и рассказал о донорской акции во всех своих социальных сетях, которые уже тогда активно вел как персональный тренер. О возможном совпадении с больным раком крови Сергей говорит просто: «Позвонят – сдам клетки». Спасать он привык.

Фото: Надежда Храмова


Спасибо за ваше внимание! Уделите нам, пожалуйста, еще немного времени. Кровь5 — издание Русфонда, и вместе мы работаем для того, чтобы регистр доноров костного мозга пополнялся новыми участниками и у каждого пациента с онкогематологическим диагнозом было больше шансов на спасение. Присоединяйтесь к нам: оформите ежемесячное пожертвование прямо на нашем сайте на любую сумму — 500, 1000, 2000 рублей — или сделайте разовый взнос на развитие Национального регистра доноров костного мозга имени Васи Перевощикова. Помогите нам помогать. Вместе мы сила.
Ваша,
Кровь5

comments powered by HyperComments
Стать донором Помочь донорам
Читайте также
30 ноября 2023
27 ноября 2023
21 ноября 2023
17 ноября 2023
13 ноября 2023
08 ноября 2023
30 ноября 2023
30 ноября 2023
29 ноября 2023
28 ноября 2023
23 ноября 2023
23 ноября 2023