Илья Пилюгин

Потенциальный донор костного мозга, приглашенный редактор проекта КРОВЬ5

Мы работаем не только в Воронеже. В 2017 году мы открыли еще один «Центр защиты материнства и детства «Тёплый дом на горе» — в солнечной Махачкале, столице Дагестана. Надо сказать, перед этим мы не один год присматривались к Дагестану — общались с местными специалистами, общественниками, — и поняли, что такой Центр Дагестану нужен. Я и сам часто приезжаю в Махачкалу и уже не раз был свидетелем интересных случаев.

Многих интересует проблема домашнего насилия на Кавказе. Я не думаю, что количественно там больше случаев домашнего насилия, чем в центральной части России. Однако оно имеет разную природу. В регионах центральной части домашнее насилие, как правило, связано с алкоголем. На Кавказе же алкоголя нет, но есть некоторое общественное одобрение насильственного поведения — мол, такие традиции. И хоть прогрессивная часть общественников и представители мусульманского духовенства порицают насилие в отношении женщин, проблема по-прежнему стоит довольно остро.

Мадина обратилась к нашим чеченским коллегам — фонду «Женщины за развитие». Ее терпение лопнуло в тот момент, когда муж не просто стал бить и оскорблять ее, а вставил ей в рот ствол пистолета, в присутствии детей. Тогда Мадина решилась на побег. В Грозном оставаться ей было небезопасно, поэтому коллеги обратились к нам: «Примите ее в Махачкале, мы оплатим переезд».

Адрес махачкалинского приюта мы держим в секрете, потому что «Тёплый дом» должен быть еще и безопасным. Мадина приехала в тот же день. Она была беременна, с ней были двое детей — 7-летний сын и 3-летняя дочь. Обычно в первые пару дней мы не оформляем для таких подопечных никаких документов — даем им отдохнуть, отдышаться, привыкнуть.

Но через два дня случилось ЧП. Мы находились в основном махачкалинском офисе, когда позвонил дежурный соцработник из приюта. Оказалось, муж Мадины неизвестными путями раздобыл адрес «Теплого дома» и сейчас стоит там во дворе, намереваясь забрать жену.

— Не пускайте его, мы сейчас приедем!

Мы сели в машину и через 15 минут были на месте. По дороге вызвали еще Ларису Алиеву — психолога нашего центра. Она примчалась, почти как «скорая помощь» — через 25 минут.

Мадина ждала нас уже с собранными чемоданами. Очень красивая женщина, немного за 30. Она сидела на стуле, в комнате дежурного соцработника, не роняя строгой осанки и не теряя внешнего спокойствия. Такой же была ее речь — ровная и уважительная.

— Это я написала ему адрес приюта, чтобы он меня забрал, — как бы извиняясь, призналась Мадина.

— Но зачем?! Вы думаете, что-нибудь поменяется?

— Он просил прощения, обещал, что больше такого не повторится…

— А сколько раз он уже просил прощения?

— Много раз. Но я всегда терпела ради детей. Мужа я себе еще найду, а отца детям не найду никогда.

Последнюю фразу она сказала так, будто повторяла или слышала ее уже много раз. Все замолчали. Слово взяла наш психолог:

— А как давно это у него началось?

— Когда мы поженились, он был хорошим мужем. Все началось после тюрьмы. Он освободился полгода назад, сидел за то, что нанес телесные повреждения человеку в Москве. — Мадина становилась все более откровенной. — Мои и его родственники много хлопотали, отдали много денег за то, чтобы его сначала перевели сидеть в Чечню, а потом за то, чтобы его пораньше выпустили… После освобождения он как с цепи сорвался. Просто невозможно угадать, когда он сорвется. Любой раздражитель, любая мелочь может вызвать в нем гнев… Детей он не трогает. Но на мне постоянно срывается. Если, например, телефон прозвучал — какое-то уведомление пришло в Инстаграм, он сразу кричит: «Кто тебе там пишет?! С кем переписываешься?!» И все — тут боишься вообще что-то отвечать, оправдываться. Если я молчу и ничего не отвечаю, это злит его еще больше. Просто невозможно от него никак спрятаться. Я стараюсь только уйти в другую комнату, чтобы дети этого не видели. Но они же все равно видят… А когда он уже взял пистолет и вставил мне в горло, тут я испугалась, что он меня убьет.

Наши сотрудницы уже горели ненавистью к этому мужу, то и дело переспрашивая Мадину — зачем она решила возвращаться? Мне кажется, уже мало кто из них верил, что получится уговорить ее остаться. Но нужно было сделать все, что от нас зависит.

— Вы понимаете, что рано или поздно он вас и правда убьет или покалечит? Что тогда дети будут делать? Скажите сейчас, что вы останетесь, и мы не дадим вас в обиду! Он знает адрес этого приюта, но мы имеем возможность спрятать вас в другом месте, в другом городе. Вы красивая и умная женщина, сможете найти себе хорошее место в жизни.

— У меня и так было хорошее место в жизни. Я работала преподавателем в университете в Грозном, ведь я кандидат юридических наук. У меня студенты, многие в городе меня знают… Но вот эта его ревность — ему не давало покоя, что я хожу туда, где много людей. А ведь мне нужно хорошо выглядеть — на меня смотрят коллеги, сотни студентов. Я же не могу одеться как-то неподобающе, не накраситься… И он мне не давал покоя — мне пришлось оставить преподавание и сидеть дома. Я понимаю, может быть, я сделала ошибку, но я все делала, чтобы сохранить семью. Семья на первом месте…

В это время в дверь приюта настойчиво позвонили, и я вышел посмотреть, кто же это такой нетерпеливый к нам пришел. Он был моложе нее, в спортивном костюме, в кепке, небритый. Старался держаться сдержанно, но не мог скрыть нетерпения. Я объяснил, что Мадина сейчас находится на беседе с психологом и освободится после.

— Можно я пройду просто с ней поговорю?

Я ответил, что вход в приют запрещен и закрыл дверь. После этого я, на всякий случай, остался дежурить в прихожей и уже не слышал разговора с Мадиной. Диалог продолжался еще полчаса. За это время ее муж пару раз звонил в дверь, но я его не пускал.

Когда Мадина вышла из дежурки с чемоданами, муж стоял в дверях. Ее не смогли уговорить остаться. Трехлетняя дочь, увидев отца, заплакала и прижалась к матери.

— Почему ребенок плачет, когда видит вас? — спросила у мужа Мадины наша соцработница Асият.

— Откуда я знаю? Это ребенок, он может плакать просто так, — ответил он.

— Вы били свою жену? — продолжала Асият.

— А что она вам рассказала?

— Я хочу услышать это от вас.

Он ничего толком не ответил, пробормотал что-то, и они вышли на улицу. А мы вышли на балкон, проводить взглядом бедную Мадину. Она усадила детей, затем сама села в его «Приору», он уложил чемоданы в багажник, но перед тем, как тронуться, отъехал в угол двора и ударил жену — прямо в машине. Затем резко выехал на улицу, и машина скрылась за углом. Надо ли говорить, с какими ощущениями мы вернулись в офис?

…Вчера я позвонил в махачкалинский Центр нашей сотруднице Евгении — спросить: не будет ли у Мадины проблем, если я опишу этот случай?

— Да нет! — ответила Евгения. — Эта история уже закончилась. Она потом еще раз ушла в грозненский приют — думала, он снова за ней поедет. Или родственники его приедут ее уговаривать, но никто даже не почесался. Ему уже неинтересно. Мне рассказали коллеги, что когда она работала преподавателем, она хорошо зарабатывала и его содержала. А сейчас она же не работает, он теперь себе другую женщину завел, молодую, его ровесницу. Это называется — взял вторую жену. А Мадину взяли к себе родственники, братья какие-то. Но детей она ему отдаст. И когда родит —тоже новорожденного ему отдаст. Такие традиции.

…