Ольга Чернобаева из Краснодара – врач-отоларинголог с 15-летним стажем. Кровь5 она рассказала, почему вступила в регистр и каким видит донорство костного мозга через призму медицинского мышления и материнства.

Ольга не просто отоларинголог – она и хирург, и сурдолог (работает с нарушениями слуха), и вестибулолог (диагностирует и лечит головокружение и расстройство равновесия). Помимо ведения практики она организует мастер-классы для врачей лор-специальности, а еще ведет профессиональный блог, в котором отстаивает принципы доказательной медицины.

– Докмед – это единственная медицина, которая возможна, – уверяет Ольга. – Грустно, что об этом знают не все. Особенно не все врачи.

Впрочем, медики из ее окружения, как отмечает она, люди сознательные: большинство – потенциальные доноры костного мозга.

– Это мне не нравится как врачу и просто как человеку, – признается она. – Очень много детей ждут пересадки костного мозга. Если я вступлю в регистр, может быть, спасу чью-то жизнь.

В Клинике Фомина, где Ольга работает, представители Национального РДКМ неоднократно проводили донорские акции: привозили анкеты и наборы для взятия образца буккального эпителия, рассказывали сотрудникам о донорстве костного мозга.

– Раньше стать потенциальным донором можно было, только если придешь в лабораторию и сдашь кровь на типирование, но это не всегда удобно: надо еще добраться туда, – говорит Ольга. – А ребята приехали, все нам объяснили и прямо на месте взяли образцы. Это было в разы проще.

Подобные донорские акции, добавляет она, проводятся и на Medfest – форуме для врачей и пациентов в Краснодаре (Кровь5 рассказывала о его организаторе, враче-педиатре, также потенциальном доноре костного мозга Елизавете Редько).

По словам Ольги, в медицинской среде нет места мифам о том, что, если возьмут клетки костного мозга, с донором произойдет что-нибудь страшное. А вот от людей с немедицинским образованием она часто слышит про такие страхи и риски.

– Я всегда объясняю: «Расслабьтесь, ребята, это все безопасно», – продолжает она. – Как врач-хирург, например, я в группе риска и могу получить инфекцию каждый божий день. Смотрю на это философски. Донация безопаснее, чем моя ежедневная работа.

– У меня есть сын, ему почти девять, – рассказывает Ольга. – И я знаю людей, чьи дети болеют лейкозом. Мне очень грустно от этого.

На вопрос сына о возможной донации: «Мам, зачем? Тебе же будет больно!» – она отвечает: «Может, будет немножко больно, зато кто-то будет жить».

Ольга признается, что близко к сердцу принимает истории, когда кто-то поделился клетками костного мозга и спас человека.

– Когда я только начинала работать, делала специфическое исследование слуха и понимала, что ребенок глухой, то говорила: «Секундочку, я сейчас приду», а сама уходила и плакала в туалете. Успокаивалась, возвращалась и сообщала это родителям. Настолько я эмоциональна, – рассказывает она.

Ольга надеется, что однажды сможет помочь своему генетическому близнецу, если это потребуется. Ее очень воодушевило, когда у коллеги, которая тоже вступила в регистр, случилось совпадение с реципиентом. Коллегу все поддерживали. Хотя в итоге выбрали другого донора, сам факт совпадения произвел на Ольгу большое впечатление (когда для реципиента находят больше одного подходящего донора, врачи выбирают того, кто подходит больше других).

– Я как врач понимаю, что онкологические заболевания крайне тяжелы в плане излечения, и когда помогает трансплантация – это чудо. Ты как донор можешь сотворить чудо, – считает Ольга.

Подготовила Татьяна Маринович