Анастасия Дикасова, 25 лет, Казань

метеоролог, учитель географии, специалист по финансовой безопасности, фотограф, SMM-менеджер, донор костного мозга

Я выросла в нефтяной столице Татарстана, так у нас называют Альметьевск. Закончила там математический лицей. Я нисколько не математик, просто мама так захотела. Сама она врач-анестезиолог, а мне сказала: «Нет, не будешь врачом, а то ты у меня никогда замуж не выйдешь». В итоге восемь математик в неделю, пять физик. До сих пор не понимаю, как я справилась, кошмар.

Потом поступила в Казанский университет на метеоролога. Проучилась там полтора года и поняла, что больше все-таки хочу изучать гуманитарные науки. Как раз освободилось место на педагогическом отделении, и в итоге по образованию я педагог – география и английский язык.

Но учителем я так и не стала – работала в банке, в службе безопасности, проверяла личные дела людей, которые устраивались к нам на работу. Интересное занятие, ответственность дикая, но я всегда понимала, что для меня это просто остановочка. Человек я, видимо, творческий, в офисе мне сидеть не хотелось, так что в конечном итоге из банка я ушла, занялась фотографией и продвижением соцсетей. Наверное, все в моей жизни так меняется потому, что я стремлюсь к какой-то независимости, хочу сделать что-то свое.

С донорством история получилась забавная. У меня был одногруппник хороший на первом курсе, метеоролог Максимка. Он мне такой говорит: «Насть, слушай, а не хочешь плазму сдавать?» Я такая говорю: «Давай!» – и пошли. А там врач хорошая была, не помню, как ее зовут, она мне ла-ла-ла-ла – рассказала что-то про донорство костного мозга – и такая говорит: «Вы вот тут подпишите, но вероятность, что будет совпадение, очень маленькая». И в моих ушах это прозвучало так: я сейчас подпишу – и ничего потом не будет.

И вот прошло, получается, шесть лет. Я все забыла. Вдруг звонит мне мама в панике, говорит: «Дочь, тут что-то странное, какие-то люди по телефону говорят, что ты где-то что-то кому-то сдавала!». А у меня номер с тех пор уже поменялся, а у мамы-то нет. Хорошо – я и ее телефон в анкете записала. И меня, получается, через нее нашли. Нашли в то время, когда я повзрослела, а рак, к сожалению, забрал близких, очень близких людей. Лучшую подругу моей мамы, чудесного человека, это была большая потеря. Потом моего дядю, который всю жизнь был здоровым мужчиной, и болезнь его сожгла за полгода. И когда мне сказали, что я подошла сразу двоим детям, я очень обрадовалась. Но в итоге оказалось, что лучше всего я подхожу ребенку из Кирова.

Мама моя работает в медсанчасти «Татнефти», это тут лучшее место, кругом хорошие врачи, она давай с ними советоваться, а ни один даже не слышал про донорство костного мозга – представляете, какой уровень неизвестности? Она мне говорит: «А вдруг будут проблемы, если захочешь родить ребенка, вдруг проблемы со зрением, с почками?» Я говорю маме и Рамилю (это мой гражданский муж): «Не одобрите, я все равно поеду, одна поеду. Вот когда умирала тетя Гузель, неужели бы вы не молились на того человека, который мог ее спасти?» Ну со мной спорить бесполезно.

Вот и все. Сдала я клетки под наркозом, быстренько, тыры-пыры. Это было в январе. И все получилось, малыш жив. Мне не говорят, кто это – девочка или мальчик, но я почему-то думаю, что пацан. Вот жду, когда еще год пройдет и можно будет с ним встретиться. Ему будет четыре, он, конечно, ничего не поймет, но с мамой хотя бы поговорим.

Я не вижу смысла скрывать, что после операции мне было больно. Когда начала уходить анестезия по дороге из Кирова в Казань, я еле переворачивалась. Через день вышла на работу, но мне было больно сидеть. Я не могла обуваться, меня обувал мой молодой человек. Слабость была. Но все это терпимо, а теперь я чувствую себя вообще чудесно. Чудесно потому, что это не я такой молодец – сдала клетки и спасла жизнь ребенку. Чудесно потому, что я совершила открытие: каждый может сделать то же самое. На все про все, со всеми анализами, поездками и операциями у меня ушло всего десять дней. Десять дней, а ты можешь спасти целую жизнь! Это просто невероятно.