Светлана Белозерова

Потенциальный донор костного мозга, приглашенный редактор проекта КРОВЬ5

Я уже писала, что заказываю много книг через сайт «Лабиринт», который часто дарит подарки читателям за крупные заказы. Так я стала обладательницей повести Б. Минаева «Гений дзюдо» и его же увесистого романа «Психолог, или Ошибка доктора Левина». Выяснилось, что это вторая и третья части трилогии, но попытки купить или заказать первую часть понравившегося мне цикла — «Детство Левы» — не увенчались успехом.

Тогда я взяла сына, и мы пошли в библиотеку. Библиотекарь высокомерно спросила:
— Вы что, собираетесь ребенку читать Минаева?
— Ну да, сначала сама прочитаю, потом вместе.
— Вы что! У него же про телок написано!..

Сначала теряюсь, но потом объясняю, что это не тот Минаев. Про телок написал Минаев Сергей, а мне-то нужна книга Минаева Бориса Дориановича. И ура! — в библиотеке оказалось то самое, нужное мне издание. Причем совсем новое, можно сказать, хрустящее…

Писатель и журналист Борис Минаев родился в 1959 году в Москве. В основу повести «Детство Левы» легли его воспоминания о 1960-1970 годах. Книга была издана в 2001 году и, кстати, стала одной из самых цитируемых книг автора — отрывки из нее встречаются уже в школьных хрестоматиях по внеклассному чтению. Сам автор считает, что в повести есть «рассказы для детей очень мрачные, а для взрослых слишком детские». Но в этом есть плюс: взрослые видят жизнь глазами ребенка.

Главный герой — мальчик Лёва Левин, от лица которого ведется повествование, живет обычной жизнью советского ребенка из интеллигентной семьи. Его детство проходит в Москве в эпоху становления эры телевидения и стояния в очередях. Лёва ходит в школу, любит читать, он очень наблюдательный и постоянно прислушивается к разговорам вечно занятых взрослых.

Первая глава называется «Мамин хвостик». Лева вспоминает, как хорошо мама умела сочинять на ходу сказки, петь и подробно отвечать на всевозможные вопросы. Как бы Лёва ни волновался без мамы, он всегда был уверен в том, что она придет.

Повествование незатейливо — ребенок рассказывает всегда просто, без прикрас. Благодаря этому мы видим глубину и важность детских переживаний, которые когда-то испытывали сами, но о многом уже успели забыть. Скажем, в главе «Зубная боль» описан полный спектр эмоций человека, впервые попавшего в кабинет зубного врача. А глава «Живая рыба» ярко иллюстрирует отчаяние и оцепенение ребенка, когда нужно оглушить сома, которого мама купила, «потому что все брали».

Есть и смешные рассказы, например, «Асфальт», где мальчишки копают яму в надежде изучить историю города по слоям асфальта. Очень интересно читать о досуге детей из 1960-х — это и войнушка, и футбол, и монетный хоккей, и исследование двора, когда сидеть дома считалось наказанием, даже если на улице проливной дождь. Автор наслаждается воспоминаниями, не копается в причинах и следствиях, понимая. Все части повести «Детство Лёвы» объединены желанием автора вспомнить самые светлые мгновения собственной жизни.

Для меня самой детство — как увеличительное стекло. В детстве все события и проблемы воспринимаешь острее и глубже, как бы с многократным увеличением. Никакие события взрослой жизни не доводят человека до таких переживаний и не оставляют в памяти такой глубокий след.

Очень близка мне глава «Упрямство», где Лёва не хочет идти в магазин, потому что боится продавщицы: что она ему нахамит, что не хватит денег, да мало ли что еще может случиться. Мне в детстве часто приходилось ходить за молоком, которое разливали в бидоны из алюминиевых фляг, за маслом, которое продавали на развес и резали огромным ножом. Не раз приходилось стоять в очереди за хлебом, запомнилось, как какая-то женщина написала мне на ладошке мой номер в очереди — 154 — перед закрытием магазина на обед. И помню щемящее чувство тревоги, которое часто сопровождало меня.

Борис Минаев пишет как будто обо мне: «Моя тревога — это и был я… Тревога за все — чтобы не погасло солнце, чтобы все успеть, чтобы тебя не разлюбили… Чтобы не показаться смешным, не стать дураком, не делать никому плохо».

Жизнь «в тревоге за все» — формула моего детства. И произведение Бориса Минаева — как раз тот случай, когда мои собственные воспоминания как бы «монтируются» в рассказы, многие из которых заканчиваются совсем не детскими рассуждениями.

Оно по-прежнему со мной — чувство внутренней тревоги, которая родом из детства. Все успеть и всем помочь. И никого не обидеть.

…