А что тогда можно? Или кого? Или когда? Вот ушедший уже из жизни мой отец, встав после второго инсульта, осознав, что осталось ему немного, решил проехать по всем оставшимся родственникам, чтобы составить родословную. Поначалу на костылях, а затем я ему подарил складную трость, которую привез по случаю из Германии. Принимая подарок, опершись, он сделал несколько шагов, затем сел, сложил и одобрительно сказал: «Вещь!»

Или вот однажды у меня был товарищ из Северной Кореи. Дело было на Дальнем Востоке, в Хабаровском крае, в глухой тайге на лесоповале, выделенном Северной Корее в качестве братской советской помощи. Я приехал туда снимать репортаж о корейской тюрьме, в которую сажали провинившихся северокорейских лесозаготовителей, что было незаконно, все же это была наша, а не их земля. Тюрьму я не нашел, а может, ее успели срыть перед нашим приездом либо закопали, если это была землянка. Но поскольку я уже приехал туда со съемочной телевизионной группой, северокорейцы предложили разделить с ними северокорейскую трапезу.

Не говоривший по-русски, как он утверждал через переводчика, северокореец со значком на лацкане тогда еще Ким Ир Сена налил мне первую рюмку северокорейской водки из бутылки с какой-то плавающей гадостью внутри, затем опрокинул свою, выдохнув по-русски: «Вещь», — как бы показывая, что он не собирается нас травить. К концу второй бутылки он забыл о том, что не понимает по-русски.

Но вот уже даже из этих примеров видно, что вещь — это не предмет, а состояние, которое может быть позитивным, ужасным или очаровывающим, оставаясь в действии или в памяти идеей, образом или просто слепком времени.

Люди об этом всегда знали. Не зря говорят «вещь в себе». Нельзя сказать о ноже, что, например, нож в себе, или платок, или карандаш и т. д.

В этом преимущество такого взгляда на вещи. Потому что предметы, то есть то, что привычно называют вещами, тленны, вот и все! А состояния можно собирать и накапливать, перебирать, хранить практически всегда. То есть настоящие вещи находятся вне времени и даже вне пространства, они прорывают границы того и другого, потому что это элементы бессмертной души. Ведь душа — это и есть настоящая Вещь.