Екатерина Овчарук, Ростов-на-Дону

менеджер по продажам, дочь военных; сдала костный мозг для двухлетней девочки, страдающей лейкозом

Мне кажется, у каждого в жизни бывает переломный период: начинаешь задумываться о том, что нужно помогать людям. Помогать деньгами я не могу – у меня их нет. Решила сдавать кровь.

Однажды медсестра на станции переливания крови говорит мне: «Есть возможность стать донором костного мозга. Хотите?» Я спрашиваю: «А меня это к чему-то обязывает?» Она говорит: «Нет». И даже ничего не объяснили; просто подпиши – и всё. Я подписала и живу дальше. А потом год назад мне позвонили с той же станции и говорят: вы подходите, есть шанс спасти ребенка. Я спросила – кто? Мне говорят: девочка двух лет, болеет раком крови. Я спросила – для меня это опасно? Мне говорят: нет. Ну и тогда я сказала – конечно, помогу.

Пока сдавала дополнительные анализы, пока их изучали в Петербурге, где должна была быть операция, прошел почти год. Когда давала согласие, я еще была одна. Ну не то что одна – мы с ним дружили, но меня с ним ничего не связывало, я была вольной птицей. А когда сказали, что – всё, надо ехать на операцию, Коля говорит: «Нет». Он думал, что это опасно, начал говорить: «Подумай, раньше ты была одна, а сейчас мы с тобой вдвоем, это может повредить тебе и нашим будущим детям». Стереотипное мышление. Я как-то на прошлой работе слышала разговоры типа: «У меня вообще голубая кровь. Как это я буду кому-то помогать!» А я им ответила: «Если бы все люди были такие, как вы, все бы давно умерли, потому что спасать было бы некого».

В общем, Коля категорически уперся. Пошла я за помощью к маме, к отчиму, они начали его прессовать… Он на меня наехал – зачем сказала родителям, почему выносишь на общее обсуждение… Я говорю: «Если б это не было так критично, я бы никому ничего не сказала». Наконец мы с мамой позвонили на станцию переливания крови, рассказали всё заведующей, и она уже сама позвонила Коле. Как-то уломала его. И я полетела в Петербург. Никому потом не рассказывала, как все было на самом деле, – говорила, что нормально. А было больно. Когда тебе начинают колоть этот препарат, чтобы стимулировать выброс стволовых клеток в кровь, ощущения не очень приятные.

Кололи пять дней – каждый день по два раза. Мало того, что укол болезненный, так еще очень сильно болит поясница, как будто туда миллион иголок загнали. И эта боль расходится по телу. Руку поднять не можешь. Я жила в гостинице – два раза в день шла на укол, потом плелась обратно и плакала. Ну а кто говорил, что помогать – легко… А сам процесс длился часа четыре с половиной. Легла, надели на меня памперс – это, наверное, было самое унизительное. Страшно не было, но ломило очень кости, и поэтому очень трудно было лежать неподвижно. Я просто лежала четыре часа – телевизор не смотрела, не разговаривала. Вспоминала, что мне рассказывали про генетических близнецов. Что где-то ходит человек, очень похожий на тебя. У меня тогда аж мурашки по телу побежали.

А обратно в Ростов возвращалась вместе с мексиканцами – куча народу летела на Чемпионат по футболу. Они всю дорогу пели свои мундиальские песни, невозможно прямо. Все орут, веселятся, частушки на непонятном языке. Потом еще час ждала, пока багаж отдадут. В общем, выхожу – усталая, кости ломит, сумка в руке, никого не замечаю. И вижу – стоит мой Коля с другом. Спрашиваю его типа с наездом: «А ты чего тут делаешь? Меня такси ждет!» И тут он становится на колено, вынимает колечко, мексиканцы орут, все начинают хлопать, он дарит цветы… Естественно, я соглашаюсь. Единственно – сказала ему: никакой фаты, никакого пышного торжества, хочу только, чтобы были раки и пиво на моей свадьбе.

Вот и все. А про свою поездку никому не рассказывала, только родным и на работе. А больше никому. Зачем? Некоторые могут сказать – мол, ты лучше кого-то? Выделиться хочешь? Люди не любят тех, кто выделяется, у кого есть свое мнение. Ну, пусть думают что хотят. Я же блондинка.