Илья Пилюгин

Потенциальный донор костного мозга, приглашенный редактор проекта КРОВЬ5

Анастасия была сиротой и обратилась к нам во время беременности. Тогда она еще могла сама снимать квартиру, но уже появились сложности с деньгами. Однажды на работе она проговорилась подруге, что беременна. Та проговорилась еще кому-то, и так эта весть дошла до начальства. Анастасию попросили уйти. Она не могла спорить, потому что работала неофициально и никаких прав не имела.

Вернее, имела, но не знала об этом. Наша юрист потом сказала, что такие случаи небезнадежны. Беременная женщина, которую попросту выставляют за дверь, должна тут же обратиться в трудовую инспекцию — с жалобой на руководство. Инспекция проводит проверку, в ходе которой устанавливает факт трудовых отношений между беременной женщиной и работодателем. После этого начальству уже не отвертеться от всех обязанностей, которые возложены на него законом. Ну, это так — юридическое отступление.

Анастасия устроилась на другую работу, в магазин мебели. И уже держала язык за зубами. Но живот рос, и вскоре повторилась та же история. На тот момент мы с Анастасией были уже знакомы. Она попросила принять ее в приют, потому что жить стало негде и не на что.

На момент поступления в приют ей было 25 лет, а ребенку в ее животе — 19 недель. Отец ребенка, как она рассказала, был чеченцем. Отцовство отказался признавать категорически, потому что за внебрачную связь родственники его будут ругать. Предлагал Анастасии деньги на аборт, но она не взяла. Сама одинокий ребенок, она не хотела лишать жизни младенца. И сама для себя решила, что ни в коем случае не оставит его ни в роддоме, ни где бы то ни было.

Что меня всегда в ней поражало и поражает: ни капли озлобленности. Ни про кого она не говорила плохо. Даже про мать, которая оставила ее в грудном возрасте в ташкентском роддоме. Кстати, когда Анастасия повзрослела, она обратилась в программу «Жди меня» и нашла маму. Не для упреков, а просто чтобы понять: почему так? Конечно, их первая встреча прошла довольно холодно. Чужие люди, первое свидание за 20 лет. О чем тут говорить? Но потом, благодаря Настиному упорству и доброте, их отношения стали более живыми и теплыми. Сейчас Настя периодически летает к маме в Ташкент, в гости. А отца она ищет до сих пор. Говорит, что хочет найти свои корни. Понять, откуда она. Ведь не может быть человек совершенно один — из ниоткуда.

Настя приехала в Россию уже после выпуска из ташкентского детдома. К моменту нашего знакомства стала гражданкой России. Но судилась с департаментом соцзащиты за право на жилье. Ей отказали на том основании, что в детстве она не была российской сиротой — а была сиротой узбекской. Но Анастасия не соглашалась: «Я гражданка РФ, я — сирота. Значит, имею право». И обжаловала решение в суде. Суд встал на ее сторону и не изменил решения даже тогда, когда прокуратура подала апелляцию. Маленькая девушка победила в борьбе с системой. Год назад получила квартиру. Ее дочке сейчас два года, и в сентябре Анастасия поведет ее в ясли (место в которых тоже пришлось выбивать).

Все это она делала сама — сначала у нас в приюте, потом уже выпустившись из него. С ней не надо было ходить за руку, указывать, что делать. При этом она благодарила за каждую мелочь, которую для нее делали наши сотрудники. Все ее очень любили и любят до сих пор. Иногда Настя приходит на склад за какими-нибудь вещами, и у всех волонтеров и сотрудников Центра сразу поднимается настроение.

Я не знаю, откуда в этой девушке столько настойчивости и упорства. Думаете, это от того, что она росла сиротой и привыкла полагаться только на себя? Я видел десятка два сирот, которые и пальцем не умели пошевелить, причем все время кого-то в этом обвиняли. Таких сирот, как Настя, единицы. Думаю, все дело в том, что она умеет быть благодарной, ценит добро, которое для нее делают, просто не умеет копить в себе зла. Это дает ей и легкость для движения по жизни, и силы для того, чтобы быть упорной в достижении своего счастья. Мы же все этого хотим? Есть чему поучиться.

…