Никита Аронов
Исконно казахские гены
Продолжение истории Казахстанского регистра. Часть 3.
Костный мозг по-казахски называется «суйек кемеги», мозг – «ми», а спинной мозг – вообще «жұлын». То есть никакого созвучия этих трех терминов в языке нет. Но тем не менее 90% населения путают костный мозг со спинным.
– К нам и доноры приходят, готовые спинным мозгом делиться, – рассказывает Ажар.
– А еще нас часто путают с трансплантологами. Звонит человек и предлагает купить у него почку, – добавляет глава пиар-отдела Научно-производственного центра трансфузиологии Асем Шарипова. – Население наше мало знает о донорстве костного мозга, и очень сложно что-то такое до людей донести.
Асем и ее подчиненная Булбул сидят в соседнем с Ажар кабинете. Основная их работа – привлечение людей на акции по забору крови, а доноры костного мозга даны им вроде как в нагрузку.
– Что касается регистра, то мы раздаем буклеты и общаемся с журналистами, ходим на передачи про медицину, – перечисляет Асем.
Девушки отвечают и за совместный проект с акиматами – так в Казахстане называются муниципалитеты. Недавно администрация президента республики поручила им помочь центру в продвижении донорства крови. И чиновники под это дело выделили рекламные площади – на билбордах, на остановках, в общественном транспорте. На части из них планируется также разместить и рекламу регистра.
Так развитие регистра и идет прицепом к донорству крови. Фильм про службу крови для телевидения сняли – тоже добавили в него часть про пересадку костного мозга. А если в центр крови приходят какие-нибудь известные люди, их тут же зазывают в регистр. Какая-никакая реклама донорству костного мозга.
Скажем, недавно пришли сдавать кровь местные инстаграм-звезды: Ерболат Жанабылов (7,6 млн подписчиков) и его жена Эльмира Толегенова (7,1 млн почитателей). Донацию провели в прямом эфире своих аккаунтов, а потом оба вступили в регистр. Тема донорства костного мозга прозвучала в светских новостях, а какая-то часть подписчиков (честно скажем, небольшая) пришла в группу регистра.
– Еще один проект у нас с Facebook. У них есть возможность подключить бесплатную рекламу для центров крови. Чтобы, если человек проходит мимо такого центра, у него в телефоне всплывало уведомление, что он может зайти и сдать кровь. Мы хотим добавить туда несколько слов и о регистре, – делится планами Асем.
Регистр в организационном отношении – структура крошечная. В ней всего два штатных сотрудника: Ажар и ее помощница Аружан.
Сидят они за одним столом друг напротив друга. Хотя в каждом из 17 остальных центров крови Казахстана (14 областных, два городских и один – республиканского значения) имеется специалист, ответственный за тему костного мозга, но это всегда смежник – либо терапевт, либо врач заготовки крови, у которого и своей работы навалом.
Ценная посылка
Ажар устраивает мне небольшую экскурсию в лабораторию, которая работает не только на регистр, но и на родственных доноров костного мозга, а еще – на трансплантацию органов. Там ведь тоже нужно совпадение генов HLA, хоть и не такое строгое, как с кроветворными клетками. Впрочем, пересадка органов в Казахстане – событие редкое, и если бы под нее заводили отдельную лабораторию, та была бы задействована лишь несколько дней в году. А так благодаря регистру существование этой структуры экономически оправданно.
Реагенты для одного типирования обходятся в 120 долларов – в полтора раза дороже, чем в Национальном регистре доноров костного мозга имени Васи Перевощикова.
Все дело в объемах. В лаборатории в Нур-Султане стоят секвенаторы той же фирмы MiSeq, но меньшего размера. Не на 376 образцов, а до 100 максимум. Но сейчас исследуют и того меньше – по 24 образца за раз. Зато и ждать полной загрузки не надо. Пробирки с кровью доноров не замораживают, а подгадывают график приема добровольцев под запуск аппарата.
– В каждом регионе у нас установлен один день в неделю для приема добровольцев. Потом пробирки с их кровью привозят к нам. И уже на следующие сутки из них выделяют ДНК и обрабатывают, – объясняет Ажар. – А столичные доноры могут заполнить анкету на сайте и прийти сдать кровь в любой будний день.
Все пробирки с выделенной ДНК уже протипированных доноров замораживают и хранят – на всякий случай. Сейчас они занимают уже четыре здоровенных холодильника.
Скептик скажет, что регистр в Казахстане маленький. Действительно, тут не девять с лишним миллионов доноров, как в США. И даже не 160 тысяч, как в России. Зато есть варианты HLA-генов, которые не встречаются больше нигде в мире.
За время работы казахстанские ученые открыли и внесли в мировую базу пять новых аллелей. А значит, раньше у носителей этих генов не было даже малейшего шанса найти совместимого неродственного донора, а теперь есть.
В Казахстане имеются и малочисленные народы. По большей части этносы эти не коренные, а насильственно переселенные во времена СССР. Например, угро-финны – вепсы, среди которых тоже есть потенциальные доноры костного мозга – два человека. Еще в регистре числится один лив и один езид.
– Говорят, что мы с киргизами братские народы. И чисто внешне мы с ними похожи. Меня в Москве за киргизку принимают. Но по генетике мы оказались гораздо ближе к татарам и русским, – отмечает Ажар Шакенова.
Только в этом году из России в Казахстан пришло четыре трансплантата. На подходе еще один. А казахстанцы спасают россиян, причем не только русские, такие как Павел, но и чистокровные казахи, как Ержан Досымжанов из Павлодара.
За время работы регистра в Казахстане активировали пятерых неродственных доноров. Впервые – в 2018-м, потом провели еще две донации в 2019-м. В 2020-м из-за пандемии была пауза. В этом году в апреле делился своими клетками Ержан.
Павел – пятый. Самочувствие и настроение у него на второй день сдачи лучше, да и донация заняла всего полтора часа.
К часу дня в Научно-производственный центр трансфузиологии прибывает Константин Кашин, веселый бородатый доктор из Кирова. В Кировском НИИ гематологии и переливания крови лежит взрослый пациент, которому нужны клетки Павла. Их и должен доставить Константин.
Мы с ним поднимаемся на верхний этаж и проходим в криохранилище биоматериала. В пузатой хромированной бочке при температуре минус 150 градусов по Цельсию хранится пуповинная кровь. Там же костный мозг, забранный у пациентов центра для аутотрансплантации. Ну а клетки Павла держат в относительном тепле – всего плюс 4 градуса. Константину вручают два пакетика с мутно-красной жидкостью. Один, полный, набрали вчера, а второй – сегодняшний. Он заполнен на треть. Их бережно заворачивают в одноразовый медицинский халат и вместе с пробирками крови, которую взяли у Павла вчера для анализов, укладывают в сумку-холодильник.
– Только костный мозг нельзя просвечивать в аэропорту, – на всякий случай предупреждают курьера.
Но Константин все это и сам прекрасно знает – врач все-таки.
Фото: Чингиз Бакишев
