В прошлом году в нашей стране выполнили 1889 трансплантаций костного мозга, из них 1149 — взрослым и 740 — детям. А сколько на самом деле нужно таких операций? Минздрав обычно говорит о 5100 пересадках в год. Эксперты Фонда семьи Тиньковых насчитали вдвое больше и предоставили Кровь5 данные этого исследования.

В нем использовалось четыре метода расчета. Во-первых, демографический, учитывающий количество операций на 100 тысяч населения в других странах. Страны, конечно, разные. Есть Германия, где на 100 тысяч жителей проводят 9,55 таких операций, а есть европейский аутсайдер Румыния, где всего 1,78 пересадок на 100 тысяч человек. Что, впрочем, все равно существенно больше, чем наши 1,06. Так вот, если взять средние данные по европейским странам, то нам нужно 9,5–10,8 тысячи операций в год.

Второй подход — эпидемиологический. Эксперты посчитали долю больных с онкогематологическими патологиями в Европе, которым делают пересадку костного мозга. Получилось в среднем 10,1%. В России в 2019 году официальное число таких первично выявленных заболеваний — 31 тысяча. Получается, пересадок тогда нужно 3100, что даже ниже оценки Минздрава.

Свои выводы эксперты делают из медицинской статистики, которую тоже приводят. Так, например, в России официальная заболеваемость лейкозом составляет 6,5 человека на 100 тысяч населения — как будто намного меньше, чем в Северной Америке (10,9) и Западной Европе (8,5). При этом смертность от лейкоза на 100 тысяч жителей на всех трех территориях практически одинаковая. С множественными миеломами и неходжкинскими лимфомами несоответствие еще заметнее. Исходя из этого, авторы исследования утверждают, что реально в России заболевают онкогематологическими патологиями 65 тысяч человек в год и нужно им 6,4–8,5 тысячи пересадок.

Третий подход состоит в том, чтобы опереться на видимую часть отечественной заболеваемости — ту самую 31 тысячу в год. А потом разложить ее на разные виды заболеваний (например, 7932 приходится на лимфобластный лейкоз) и посчитать, учитывая отечественную медицинскую практику, какой доле этих больных понадобится пересадка костного мозга. В случае с лимфобластным лейкозом — 60 процентам, то есть 4759 пациентам. Суммарно этот подход дал 10 691 трансплантацию.

Сведя к среднему показателю данные, полученные на основе трех подходов, эксперты пришли к тем самым 10 тысячам пересадок в год. Но о каких разновидностях трансплантации идет речь? Тут помог четвертый подход — структурный. Авторы исследования проанализировали статистику Европейского общества по трансплантации костного мозга за два года, и получилось, что 5700 пересадок должны быть аутологичными, 2100 — аллогенными родственными и 2300 — аллогенными неродственными.

Каково это соотношение сейчас, точно неизвестно. Кровь5 не смогла добиться от Минздрава этой статистики. Не смогли этого сделать и авторы исследования Фонда семьи Тиньковых. Быть может, статистики такой просто нет в сводном виде. А доступные данные выглядят печально. Так, в 2019 году такие крупнейшие клиники, как НИИ имени Р. М. Горбачевой, НМИЦ гематологии и Центр имени Дмитрия Рогачева выполнили на троих всего 171 неродственную пересадку. И вряд ли в ковидном 2020 году дело шло лучше.

— За последние годы в России удалось существенно снизить долю неродственных доноров, привлекаемых из-за рубежа, — до порядка 20–30% от всех неродственных донаций. Это статистика крупнейших клиник. Но абсолютное число трансплантаций за счет российских доноров существенно не прирастает, — констатировал во время презентации исследования гендиректор Фонда семьи Тиньковых Александр Синицын. — То есть, безусловно, можно говорить о потребности.

С этим утверждением сложно не согласиться. Напоследок добавим, что авторы исследования оставили за бортом множество не онкогематологических болезней, при которых тоже делают пересадку костного мозга. Как-то забыли они о разнообразных анемиях, первичных иммунодефицитах, о нейробластоме, при которой делают аутологичную трансплантацию. А значит, и цифра 10 тысяч операций в год может быть слишком мала.