БОЛЬ

У каждого народа — своя боль. Великий и могучий русский язык, скажем, насчитывает свыше ста синонимов для этого слова. Для нас это чрезвычайно широкий спектр ощущений, знакомых до боли: от народной кручины через пушкинскую печаль, достоевское страдание и некрасовскую тоску — к мещанским ломоте и покалыванию.

То же касается и эпитетов, которыми мы награждаем боль — она у нас бывает безысходная, острая, тупая, щемящая, бередящая, сквозящая, пилящая, ноющая и много еще какая. Интересно, что мы до сих пор используем наречие «больно» в значении «сильно» («Больно вы умные стали!»), и несмотря на иронический оттенок, это означает, что в нашем сознании укоренилось представление о боли как о могущественной природной силе. 

Жаль, исчезло из обихода слово «болько», которое Даль определяет как нечто, провоцирующее душевную или физическую боль. Например, «дети отцу больки» — то есть за них обидно или досадно.

В отличие от русского языка, богатого на экзистенциальные оттенки, английская боль (pain) часто используется в идиоматических оборотах. Все они вписываются в довольно складный рассказ, который сам по себе — история чужой боли. Скажем, человек добивается чего-либо at pains — то есть приложив значительные усилия. Само собой, он идет отмечать это дело, так что к вечеру он уже feels no pain — пьян в стельку. Наутро выясняется, что деньги кончились, а значит, все его планы on pain, то есть под угрозой. А поскольку он знает, что в этом мире no pain, no gain (не попотеешь, не заработаешь), он начинает обходить родных и друзей, выклянчивая у них кто сколько может. И в короткое время становится для всех pain in the ass, то есть сущим наказанием.

Романтическая французская боль не может существовать без наслаждений. Как говорится, un plaisir, mille douleurs (одно удовольствие — тысяча терзаний), то есть за удовольствие надо платить.

А вот японский иероглиф 傷 , обозначающий боль, входит в состав многих других японских сочетаний, означающих порчу, поломку, пылкую критику, острое наслаждение и даже «делать выговор», что вполне понятно.

Впрочем, все это меркнет на фоне народной теории о связи боли и денег. Есть мнение, что в названии валют отразилась исконная человеческая боль перед наступающей цивилизацией и товарно-денежными отношениями. Скажем, по-латыни боль называлась dolor, и наверняка американцы знали об этом, создавая свою национальную валюту. А по-китайски боль — «тенг». При этом монета «тенге» имела обращение на территории Золотой Орды — государства, созданного изначально маньчжурами на территории Китая.

Орды уже нет, а боль-тенге осталась. Ноет и ноет, проклятая. Тут, кстати, уместно вспомнить, что по-киргизски боль — это «ооруу».

Ну, и опять же: боль и рубль. Есть что-то общее, правда? Почти рифма.