— Период госпитализации можно сравнить с детским возрастом, где врач — это родитель, а пациент — маленький ребенок, который полностью находится под контролем и опекой. Обследования, консультации, лечение, выдача лекарств — все происходит легко и по первой же надобности. Заболела голова, сразу и МРТ сделают, и вылечат причину. Никуда ходить не надо, все бесплатно. Случились осложнения с глазами, например, без твоего участия лечащий врач пригласит офтальмолога, который проведет осмотр, даст заключение и назначит терапию. Нужно квоту обновить — проще простого. Прямо в клинике подняться выше этажом, заявление написать, пять минут — и готово! Ну и самое для нас, пациентов гематологии, важное — лечащий врач всегда рядом. Этот период погружает человека в исключительно больничную жизнь, все, что происходит, оно из-за болезни и про болезнь.

И очень странно, что к ней нужно еще привыкнуть, адаптироваться. Таблетки уже никто не выдает просто так, врач не придет по первому зову, а документы, например, на очередную плановую госпитализацию оформить — так это вообще целое дело. Я проходила эту адаптацию уже четыре раза, сейчас проживаю пятый, и как же он отличается от предыдущих! А все потому, что пандемия…

Я уже писала, что контроль моего состояния базируется на регулярных анализах крови. Но как много трудностей кроется в этом простом процессе именно сейчас!

И тут надо отдать должное моему прекрасному врачу, которая принимает меня без записи и очереди. Она выдает талон на следующий день в лабораторию, и я пулей вылетаю из поликлиники, а все почему? Да просто потому, что иммунитета-то после трансплантации нет совсем, страшно заразиться даже простым ОРВИ, уж не то что ковидом!

Даже абсолютно здоровые во время пандемии стараются избегать контакта с кашляющими людьми. А мы, онкобольные, и подавно! Я очень позитивно мыслю, но понимаю, что коронавирус есть и он очень опасен. Но вот люди не понимают.

Назавтра я прихожу в свое время в лабораторию и снова попадаю в небольшое, человек на десять, скопление… На этом можно было бы закончить, но результаты анализа сами ко мне не придут, и я опять отправляюсь к терапевту. Пару недель назад она сама предложила присылать мне фото моих показателей крови с телефона. Трижды ей благодарна за это.

Вы уже знаете из моих колонок, что после трансплантации пациент пьет кучу таблеток. Есть два пути их получения. Самостоятельная покупка на основе выписки из клиники или же получение по льготе, которая дается вместе с инвалидностью при условии, что человек от этой льготы не отказался (об этом я обязательно напишу отдельно). Оба пути неизменно приводят в аптеку, а это опять люди, много людей, и чаще всего, к сожалению, это нездоровые люди.

Пару дней назад я стояла на кассе, покупала антибиотики. Тем временем в аптеку заходит женщина с маской на подбородке, встает за мной и начинает громко кашлять. Вежливо прошу надеть маску, она орет, что весь мир сошел с ума, что она просто подавилась, продолжая хрипло и влажно кашлять. Из-за насморка говорит сильно в нос. У фармацевта возникает заминка с моим платежом, повернуться и уйти нельзя. Целую минуту мы препираемся, но женщина упорная и маску так и не надевает.

И я таких встречаю постоянно. Только одно в этих случаях меня успокаивает: знакомая вскоре после трансплантации переболела COVID-19, и у нее все прошло очень легко.

Первая запись, где Маша рассказывает о мыслях накануне трансплантации.

Вторая запись Маши — про перелом в лечении.

Третья запись, где Маша рассказывает, как пациента после пересадки встречают обычные врачи.

Четвертая запись Маши — о ее таблетках, их цветах и размерах.

Пятая запись Маши — о запретах и ограничениях врачей.

Об истории своей болезни Маша рассказывает в инстаграме.

Фото: Анна Иванцова